— Да брось, — сказала Тутс. — Может, мы как-нибудь без них обойдемся?
— Я не хочу, чтобы ты огрела меня по затылку, — отрезал Уоррен.
— А что я от этого выиграю? Я же не умею управлять яхтой.
— Все равно.
— Брось, Уоррен. Я же не псих.
— Пока нет.
— Я не наркоманка. Ты ошибся. Ты что, видел, как я валяюсь где-нибудь под забором?
— Фигня.
— Нет, ты скажи — видел?
— До этого просто пока не дошло, Тутс.
— Этот крэк, который ты нашел у меня в сумочке, — мне его просто кто-то подкинул, чтобы скомпрометировать.
— Ага, конечно.
— Ну брось. Лучше проводи меня наверх, подышать свежим воздухом. Если ты будешь держать меня на цепи, как дикого зверя, я точно свихнусь.
— Я не хочу, чтобы ты прыгнула за борт.
— А с чего вдруг я должна туда прыгать?
— Просто из протеста. Ты же сама знаешь, на что ты способна, Тутс.
— Кой черт я буду прыгать за борт, если я не умею плавать?
— Из вредности.
— Я не буду вредничать. Сколько раз мне надо повторить…
— Как ты себя чувствуешь?
— Отвратительно. А как я выгляжу?
Тутс подбоченилась, вскинула голову, словно фотомодель, повернулась в профиль и сделала глубокий вдох. Она по прежнему была одета во все ту же короткую черную юбку — теперь изрядно измятую, — которая была на ней в тот вечер, когда он сцапал ее в кондоминиуме, и в желтую блузу, тоже измятую. Туфли на высоком каблуке остались валяться в той каюте, где Уоррен держал ее до тех пор, пока она не потребовала предоставить ей возможность воспользоваться туалетом.
— Ты выглядишь отлично, — сказал он.
— Ну так проведи меня на палубу, ладно?
Уоррен посмотрел на нее повнимательнее.
Пока что заметного ухудшения не было, исходя из того расчета, что последний раз она принимала наркотик в четверг. Уоррен не знал, покурила ли она где-нибудь, прежде чем вернуться домой с новой порцией, с этими десятью флаконами в сумочке, заполненными крупными заманчивыми кристаллами. Но даже если она действительно последний раз покурила в четверг вечером, часов в десять-одиннадцать, то сейчас все равно уже была суббота, начало четвертого. Сколько это у нас получается? Сорок часов без затяжки? Через восемь часов будет полных двое суток, но Тутс пока что не выказывает тех признаков, которых он ожидал. Либо она дьявольски хорошая актриса, либо он действительно…
«Ну нет, я на эту удочку не поймаюсь», — подумал Уоррен.
Она — Тутси Крэкнутая, а я — Коп.
— Ну пожалуйста, Уоррен, — попросила Тутс. — Хоть ненадолго. Я тут скоро задохнусь.
— Только ненадолго, — сдался Уоррен.
