— Все деньги, которые я сберегла, экономя на еде, — с горечью заметила Фатома.
— Будь это твоя мать, ты бы об этом не думала, — сказал Садек.
Она не ответила. В дверь постучали. Лалла Халима, старуха-соседка, зашла повидаться с лаллой Айшей и пожелать ей счастливого пути.
— Она наверху, — равнодушно сказала Фатома. Вздыхая и кряхтя, старуха вскарабкалась по ступеням, а Садек и Фатома продолжили безрадостный спор.
Утром, когда лалла Айша отправилась в больницу, а Садек с Фатомой завтракали, Садек оглядел комнату.
— Все как-то изменилось, когда она уехала, верно?
— Стало тихо, — отозвалась Фатома.
Он быстро повернулся к ней:
— Знаю, тебе не нравится, что она здесь. Знаю, она тебя раздражает. Но это моя мать.
Фатома почувствовала, что атмосфера накаляется.
— Я просто сказала, что стало тише, вот и все.
Вечером, когда Садек пришел с работы, Фатома передала ему большую корзину. Он поднял ее.
— Тяжелая.
— Отнеси матери в больницу. Это таджин с лимоном, еще горячий.
Это было любимое блюдо его матери.
— Слава Аллаху, она будет очень рада! — И он поцеловал Фатому, довольный, что она так похлопотала.
Когда он добрался до больницы, двери были заперты. Он постучал по стеклу. Появился охранник и сказал, что приемные часы закончились, а еду вносить ни в коем случае нельзя. Садек льстил, умолял, угрожал, но все без толку. Охранник захлопнул дверь, оставив его с корзиной на ступенях.
Они с Фатомой не любили лимонный таджин, так что он не видел смысла нести его домой. Было бы грешно его выбросить: кто-то должен съесть, пока не остыл. Тут Садек вспомнил о родителях Фатомы, живших в двух шагах от больницы. Они любили старомодные кушанья и наверняка обрадуются свежему таджину.
Встретив мать Фатомы на кухне, он поздоровался и вытащил горшок из корзины.
— Вот таджин, который только что приготовила Фатома, — сказал он.
Она заулыбалась:
— Си Мохаммед будет очень рад, когда увидит, что у нас на ужин.
На следующее утро, спозаранку, когда Садек завтракал, в дверь забарабанили. Двое полицейских, стоявших на улице, схватили его и, не дав попрощаться с Фатомой, запихнули в джип.
Его недоумение было недолгим. В комиссарии ему предъявили корзинку и горшок, в котором еще оставалось изрядное количество таджина. Ему объяснили, что таджин был полон яда, а его теща умерла. Си Мохаммед, лежавший в больнице, обвинил его в убийстве.
В этот момент одна только мысль занимала Садека: Фатома пыталась убить его мать. Сбитый с толку длинным допросом, он громко пробормотал что-то из своих соображений: эти обрывки привлекли внимание полиции.
