— Почему же не зашли?
— Я действительно хотел вас видеть.
Шаги. Точно, кто-то идет по коридору. Почти тут же постучали. Ставрова взглянула в зеркало.
— Князь, пожалуйста… Если стучат ко мне, я никого не принимаю.
— Вы уверены, что этот человек вам не нужен?
— Уверена. Вы поможете мне?
— Извольте.
Он встал, подошел к двери, открыл и столкнулся лицом к лицу с Десницким. Финансист на секунду отступил. Тут же, заметив сидящую у трюмо Ставрову, подался вперед. Так как Губарев держал руку на косяке — невольно ткнулся в нее грудью. Оба смотрели друг на друга в упор, Десницкий чуть надавил, пришлось выпрямить локоть. Кажется, шеф земельного банка разозлился.
— Разрешите пройти, милостивый государь, — прошипел он.
Губарев улыбнулся.
— Не разрешу.
То есть как не разрешите?
— Так. Не напирайте, милейший, не напирайте.
Отлично, этот толстяк сейчас сгорит от ненависти.
— Вы… Вы.„Что вы себе позволяете?
— Милейший, я всегда позволяю себе то, что позволю.
— Я вам не милейший! Вы ведете себя непристойно!
— Тише. Лучше будет, если вы удалитесь, — легко вытеснил Десницкого в коридор, прикрыл дверь. — Я предупредил вас, теперь же вы меня всерьез рассердили. Поговорим спокойнее?
Изучая пляшущие глаза, вдруг услышал шорох. Кто-то стоит за поворотом к сцене. Кто? Надо проверить. Он цепко ухватил финансиста под локоть, почти волоком подтащил к сцене, глянул мельком — никого. Десницкий почти рычал:
— Вы за это ответите! Отпустите, черт вас возьми! Я позову полицию!
Развернул Десницкого спиной к коридору.
— Не нужно полицию. Настоятельно советую: никогда больше не появляться в этом коридоре.
Финансист готов разорвать, просто глаза лезут из орбит.
— Мальчишка! Хам!
Со сцены выбежал закончивший выступление кордебалет, и Губарев коротко и хлестко дал пощечину, С шумом, толкая и оттесняя их друг от друга, девицы спешили к себе; через чьи-то обнаженные плечи и воздушные прически Губарев, все еще улыбаясь, бросил:
— Любезнейший, если вы собираетесь вызвать меня на дуэль, я бываю здесь каждый вечер. Вы поняли?
Кордебалет исчез. Десницкий поправил лацкан, достал платок.
— Я обещаю вам, вы пожалеете об этом.
Вышел, нарочито тихо прикрыв дверь в фойе.
Вернувшись, Губарев прошел к трюмо, сел рядом со Ставровой. Он понимал, сейчас не нужно ничего объяснять. Судя по шушуканью за спиной, здесь уже обсуждали историю с пощечиной. Ставрова так и не повернулась, лишь сказала тихо:
— Когда б вы ни пришли, я буду вас ждать. Вы слышите?
