— Господи, Дональд, что с тобой? Ты хочешь всех соседей перебудить?
— Все внизу разговаривали, и я спустился попить.
— Сейчас час ночи!
— Но я ведь слышал людей на улице!
— Это было пять часов назад! Ты пять часов проспал!
Я был сбит с толку. Не мог я заснуть! Я же не помнил этого, да мне и вообще не хотелось спать!
Окна зажигались одно за другим, соседи выглядывали на улицу, и мама потащила меня домой, с извиняющейся улыбкой махая им рукой, показывая на меня и пожимая плечами. Я еще не оправился от испуга и замешательства, однако прежний кошмар уже отпустил. Так вот тот ужас, который я ощутил, выйдя на обезлюдевшую улицу, ужас шестилетнего ребенка, решившего, что миру пришел конец и он остался один в темноте, — этот ужас не оставляет меня с самого дня трагедии. Конечно, он не стоит у меня перед глазами все время — иногда отступает, но даже тогда он никуда не уходит, он просто затаился, прячется у меня за спиной. Что еще хуже — прогнать его никому не под силу, и мама, бегущая ко мне по темной улице, не заставит его исчезнуть.
Мы уехали из города не только из-за того, что я забрался на участок родителей того мальчика и мама боялась столкнуться с ними лицом к лицу. Дело было еще и в ребятах постарше, подростках.
Первый раз это случилось всего через несколько дней после трагедии. В начале вечера в дверь постучали, мама открыла, и я из задней комнаты услышал чей-то незнакомый голос. Я ничего плохого и не подумал, но дверь вдруг захлопнулась, а через секунду мама, появившись на пороге, велела мне отправляться к себе в спальню. Голос у нее скрежетал, как наждак по камню, так что я поскорее прошмыгнул по лестнице наверх и юркнул в постель. Стояло лето, и окно не закрывали, так что я слышал, как на улице кто-то переговаривается, и все не мог понять, в чем же дело. Через пару минут я не выдержал, поднялся и выглянул наружу. На тротуаре перед нашим домом тусовалась компания, как мне показалось, совсем взрослых парней, хотя на самом деле им было вряд ли больше, чем мне сейчас. Просто стояли и болтали в душных летних сумерках — двое с велосипедами, некоторые с банками то ли газировки, то ли чего покрепче в руках. Я не увидел в них ничего опасного и не представлял, что они могли сказать маме, чтобы она захлопнула дверь у них перед носом и потом так странно разговаривала. Вдруг один из них поднял голову и заметил меня в окне. Не говоря ни слова, он указал на меня другим, и все повернулись в мою сторону. Реакция последовала неожиданная — кто-то заулюлюкал, кто-то изобразил деланый испуг, и я услышал, как они выкрикнули какое-то непонятное слово. Один из них швырнул пустую банку; она не долетела до окна и упала на живую изгородь, отделявшую наш двор от соседского. В этот самый момент показалась полицейская машина — мама, видимо, бросилась к телефону, прежде чем я успел даже взбежать по лестнице. Выкидывая на бегу свои банки, подростки кинулись врассыпную. Когда полиция уехала и мама разрешила мне спуститься, я спросил, что они сказали ей, но она не захотела говорить. Вымученно улыбнувшись, она потрясла головой и ответила, что они просто глупые мальчишки.
