— Как поживает Раф? — спросила она, будто прочитав мои мысли.
— Раф? — повторила я. — Э-э, да, Раф прекрасно. Замечательно.
Она улыбнулась и откинула пыльную прядь, упавшую ей на лицо. Я могла тренироваться, как того хотел Саймон, мысленно говорить и заставить думать, что я, наконец, изменилась. Но я должна была делать это все время, или она поймет, что что-то не так, и я не была уверена, что смогу справиться с этим.
Или смогла бы.
Я не могла решить, что было хуже лжи — что я была нулевой, или, что я смогу читать мысли, как все. Только одно было лучше правды — я была подключающимся к разуму фриком.
— Мне нужно заниматься, — говорю я и убегаю в свою комнату, прежде чем она спросит что-нибудь еще. Образ Рафа с его каменным лицом преследует меня, пока я поднимаюсь по лестнице.
***
На следующее утро я вышла из дома до того, как мама разговорила бы меня, используя завтрак и угрюмый вид, за которым скрывались вопросы. Пустые коридоры школы пахли ночной чисткой. Я завернула за угол и обнаружила Саймона, прислонившегося к моему шкафчику, и одетого в футболку Tactus Dura. Я начинала думать, что у него целая коллекция.
— Доброе утро, — осторожно сказала я, открывая свой шкафчик.
Он одарил меня ослепительной улыбкой.
— Доброе утро. Как практика? Навязала кому-нибудь свои мысли?
Я закусила губу, уверенная, что не хочу рассказывать ему о Шарк Бое. — Нет.
Он снова прислонился к шкафчику и стал изучать меня.
— Как насчет твоих родителей?
— Не знаю. Это как-то неправильно. Ну, знаешь, управлять своей мамой.
Он испускает преувеличенный вздох.
— Кира, ты должна будешь контролировать разумы всех.
— Я… не уверена, что хочу, — я отвернулась от его разочарованного взгляда.
— Эй, — его рука приподняла мой подбородок. — Я знаю, это трудно. Ты должна сделать выбор, Кира. Хочешь быть нулевой всю жизнь? — я покачала головой, подбородок слегка потерся о его пальцы. — Тогда ты должна научиться контролировать всех. Даже свою маму. Ты сделаешь ее счастливой, если она будет думать, что ты можешь читать мысли, как все. Обещаю, — я кивнула, но нерешительность, наверное, все же была написана на моем лице. Саймон опустил руку. — Все или ничего, Кира. Потому что если ты выберешь, кто-нибудь разберется с этим. Ты не единственная, у кого есть секрет, — я энергично закивала. Чтобы сделал Саймон? Мне не понравилось ощущение, которое пришло с этой мыслью.
Его голос снова стал мягким и нежным. — Мы в этом вместе, так?
— Так, — вышло слабо, поэтому я улыбнулась. Я хотела, чтобы Саймон доверял мне и не только потому, что перепады его настроения доводили мои нервы до предела. Я нуждалась в его помощи.
