- Тогда расскажи мне, - высокомерно сощурился он. – Кто нанял Пимблтона, и по чьему приказу Пимблтон действовал.
В то же примерно время парни с дубинками подошли к пабу при скобяной лавке и вызвали поговорить ее держателя.
- Здрастье, дядя. Как здоровье?
- Хорошо. Как мамка?
- Хорошо. Мы ищем долговязого с вот такой бульонкой. Нам сказали, он к вам заходил.
- Только что заходил. Покрутился и пошел вон туда.
- Спасибо, дядь.
- А он вам зачем?
- А чо он ходит?
- Я тоже подумал: чо он ходит? Будьте здоровы, мальчики.
- Никто его не нанимал! – крикнула на Койна хозяйка. – Никому он не был нужен!
Из соседней комнаты приковылял ребенок на страшно кривых лапках, схватился за хозяйкину юбку и заныл. Та взяла его на руки.
- У него была очень хорошая работа в тюрьме. Знаете, как ему носили? Как пели. Мы построили весь этот дом года за два, теперь сидим в последних двух комнатах. Все кончилось! Он кому-то лицо разбил, не тому, кому надо. Вроде висельник и висельник, какая разница, с целым лицом висеть или с половиной. А потом все так хитро перевернулось, и оказалось, что висельник чей-то сынок, и его отпустили, а Пимблтона – со двора долой. Сначала он пристраивался, старался, крутился, потом запил. Запил – начал драться. Сам половину зубов оставил и у меня половину вынул. Потом попал в тюрьму, и все на этом.
- Не может быть, чтобы все! Получается, его в тюрьме пристрелили, а это явная нелепость, - возразил Койн.
- Еще издеваться надо мной будешь! – закричала хзяйка. – Убили его, насмерть застрелили! Вот я бы встретила того мерзавца, я бы ему глаза шилом выпустила!
Койн невольно сделал шаг назад.
- Ну-ну, так прямо и выпустила бы! Пигалица… Ты лучше подумай: вот, нанял какой-то прыщ твоего Пимблтона ради своих скверных интересов. И вот теперь Пимблтона убили, а где же наниматель? Он разве пришел, извинился, принес денег? Наверняка нет. Разве так делается? Вспомни, что это был за человек, и мой лорд его ух как накажет. Вспоминай, умница, мы сейчас с тобой на одной стороне, в едином интересе.
Тут дверь за его спиной распахнулась, и Койн, чувствительный к холодному дыханию будущего, едва успел пригнуться и закрыть голову руками. Парни с дубинками увидели, что они подоспели к соседке вовремя, и по разу врезали чужому человеку между лопаток, а когда размахнулись, чтобы ударить вдругорядь, сержант вскочил и с первого удара повалил одного брата с ног. Ребенок, до того со стариковской серьезностью наблюдавший с рук матери за происходящим, разинул удивительно большой рот и закричал «ой сатанасатанасатана», - может быть, единственное слово, которое знал. Женщина вышла из ступора, убежала в соседнюю комнату и заперлась там. Койн повернулся ко второму противнику и в тот же миг получил звонкий удар дубинкой в бровь, отчего сам повалился с ног. Первый брат встал, второй снова занес дубинку, Койн вскинул перед собой обе руки и закричал:
