- Огненный горшочек, мсье.
- Смотри-ка, доска с «Серой гончей», -- заметил Пайк, усаживаясь за стол. – Я ходил на ней несколько лет назад. Один за другим спустились вниз матросы и их страхи при виде кушанья как рукой сняло. Пенн поддался их настроению и ничего не ответил лейтенанту: он тоже сел и в ожидании трапезы протирал краем манжета ложку. Варево благородно пахло розмарином. Пенн знал такую пищу. Годы назад он сидел за столом с людьми, на которых смотрел с обожанием. Они знали, в каком порядке должно подавать блюда и говорили между собой о свойствах вин. Они произносили тосты на латыни, говорили о королях как иные говорили бы о лавочниках, и у каждого руки утопали кружевах до кончиков пальцев. Пенн был с ними, ел, пил, слушал и благоговел. Запах розмарина нанес рану душе Пенна, дав вытечь этим воспоминаниям, и док пообещал себе, чем бы ни окончился день, по крайней мере, наесться здешнего угощения до отвала. Пока двое расставляли приборы, папаша Мишан подходил то к одному, то к другому гостю, расспрашивал о путешествии на покалеченном английском, из-за которого никто не знал, как ему отвечать, и мягко рассаживал рядком на лавке. Затем кухар прошел вдоль стола и положил каждому гостю в тарелку добрую порцию действительно огненного рагу. Пенн заткнул длинные концы кружевных манжет и попробовал немного из своей тарелки.
- Смотри, еще одна, - уже тише сказал Пайк и показал пальцем под потолок, - «Брейкхоффе».
- Голландец, - кивнул Пенн и принялся есть с аппетитом, которого обычно не ждут от человека астенического сложения. – Хорошо, что Майлз на борту. Он бы взял себе весь котелок, и до свиданья.
Пайк поначалу съел пару ложек, но после пяти дней возлияний с лордом Финдли его желудок был уже не тот, что прежде. Он отодвинул от себя тарелку и на ее месте на одной из досок стола прочел слово «Акорн». Лейтенант немедленно указал на новую надпись доку, тот скосил глаза, но отнесся к увиденному с безразличием и продолжил есть. Пайк ложкой сдвинул овощи с края тарелки: на ней читались чьи-то инициалы. Он посмотрел, какая посуда стояла перед каждым за столом: вся она происходила из одного сервиза. Пайк поднял глаза и обвел присутствующих взглядом. С хорошим аппетитом ел только Пенн, а также один из матросов, отличавшийся мощным телосложением. Остальные трое, хотя поначалу и загорелись энтузиазмом при виде неограниченного количества еды, теперь не слишком на нее налегали. Или она была для них непривычно горячей после разбавленной дождевой водой корабельной каши, то ли чудной на вкус из-за обилия пряных трав. Хозяева сидели вместе с гостями, но не торопились есть. Каждый напряженно следил взглядом за одним из англичан. Лейтенант положил ложку и приготовился встать. Папаша Мишан, который сидел напротив, понял его намерение, перегнулся через стол и с улыбкой сказал:
