Она надолго замолчала. Неожиданно, как говорят телевизионщики, стали «бликовать» глаза: увлажнились слезой: «Не могу. Сейчас разревусь.»
Мы расстались, как нам показалось, друзьями. Обменялись адресами. Обещали передать ей с оказией кассету с готовым фильмом о ней, что, конечно же, сделали. Несмотря на то что это интервью многократно было показано по российским центральным каналам, отправлено за рубеж, мы, конечно, с нетерпением ждали именно ее реакции. И вот получили письмо.
Из письма Светланы Аллилуевой авторам:
«Дорогие Ада и Миша! Программа мне очень понравилась. Я уже знаю от моей двоюродной сестры Киры, что и в России она прошла удачно. Написали мне и другие люди, что очень хорошо получилось. За это я вам обоим очень и очень благодарна. Как в телевидении могут все испоганить, мне слишком хорошо известно.
Каждый даже заочный контакт с Москвой стоит мне года жизни. Я потом не сплю, давление прыгает вверх, на всех бросаюсь «как бульдог» - говорит моя Оля. И вообще все эти обмены мнениями для меня далеко не абстрактны: это моя жизнь, моя семья, мои родители (уж какие они были, такие и есть, мы ведь не выбираем, кто получше).
В Россию я не поеду до смерти теперь уж. Хватит, насмотрелась. Книги мои выйдут даже после смерти автора. В этом я не сомневаюсь. Участвовать в политике не хочу и не буду. Пускай ругают - не впервой.
Целую вас обоих. Ваша Светлана».
Письмо, полученное нами от Светланы Иосифовны, оказалось последним. Несколько лет ничего не знали о ней и московские родственники. Даже двоюродный брат Владимир Федорович Аллилуев, который когда-то и свел нас с ней, ничего теперь не знал. Дело было в том, что и с ним Светлана порвала отношения. Причиной стало издание книги Владимира Аллилуева «Хроника одной семьи». Прочитав ее, Светлана прислала в московский журнал «Книжное обозрение» свой отзыв:
«В издательстве «Молодая гвардия» недавно вышла книга Владимира Аллилуева «Хроника одной семьи», посвященная, казалось бы, интимной стороне жизни Аллилуевых - Сталиных. На самом же деле это политический трактат, обеляющий все происходящее в стране за ее 70 лет советской истории, эдакий вопль о прошлом, написанный с любовной идеализацией, подчас настолько лишенной связи с общеизвестными фактами коммунистических репрессий, что, читая, я не верила своим глазам: это ли мой младший двоюродный брат Володя, чей отец арестован и погиб в тюрьме (впоследствии реабилитирован), чья мать перенесла шесть лет одиночки безо всякой вины (больная туберкулезная женщина, она жила «вне политической деятельности»)? Это ли Володя, натерпевшийся от надзора НКВД, ГПУ, МГБ и прочая и прочая - как и вся наша многострадальная семья. Это ли Володя, отличавшийся в молодости острым языком и сарказмом, не боявшийся высмеивать весь этот мир надзора, лжи и смертельной опасности, в котором мы все варились до тех пор, пока не настало избавление?»
