Очень хорошо помню одного молодого 30-летнего американца. Его мать разошлась с мужем и уехала с детьми в Англию. Так он и осел здесь. Мы с ним очень подружились. У него было интересное и очень необычное хобби: он собирал американские детские и колыбельные песни. У него был чудный слух. Я часами сидела и слушала эти песни в его исполнении. Трогало до слез. Тем более вы знаете, сколько горького и тяжелого связано у меня с детьми и с моим собственным детством.
Воспоминания замечательные. Может быть, удастся написать об этом когда-нибудь.
Они знали меня как Лану Питерс. Никто и никогда не приставал с расспросами. Никого не волновало, кто я и что я. Даже когда журналисты напали на мой след и появились тут, никто особенно не взволновался. А вот мне жилье пришлось сменить. Очень уж надоело мне вся эта бесконечная возня вокруг моей персоны: опять следовали по пятам, дежурили у автобуса, у входа в дом. Кому-то было нужно в очередной раз облить меня грязью, унизить, оклеветать перед детьми и родней. Публикации были возмутительные, грязная ложь. Можно было бы, конечно, подать в суд на ту же лондонскую «Ивнинг стандарт», ищейки которой выследили мое убежище, но где взять денег на адвокатов и суды?
Вот и пришлось мне переехать на мою нынешнюю квартиру, где вы уже были. У меня сейчас положение пенсионера в почтенном возрасте. В Англии за нами хорошо смотрят. Есть разные привилегии: бесплатные поездки на транспорте по всему Лондону, большие скидки в концертные залы, музеи, театры, бесплатная медицина. Я не вижу в моем сегодняшнем положение чего-то угнетающего, кругом меня люди живут так же - и никто не плачет. Почему же я должна рыдать?
А вот чего жаль, так это то, что бегать уже, как прежде, не могу. Вот тут как-то вспорхнула с автобуса, решила, что еще молодая, ну и приземлилась на обе коленки. Болели ужасно. Пора уже возраст свой знать и потихонечку спускать на тормозах прыть.
А ведь хочется, конечно, прожить еще лет десяточек, посмотреть, что будет в России, будет ли она по-настоящему новой.
Но я в Россию уже никогда не вернусь. Моя мечта - закончить свои дни в монастыре. Каждый день хожу к мессе. Опять и опять убеждаюсь, что ничего прекраснее религии не было в моей жизни. С такой семьей, как моя, с такой жизнью, как моя, я давно была бы раздавлена. До сих пор как-то выкарабкиваюсь благодаря только Богу».
На этом, собственно, интервью и закончилось. Лишь еще один вопрос был задан: «Светлана Иосифовна! Ваше интервью будет показано в России. Может быть, вы что-то хотите сказать соотечественникам?»
