Вот же святая пентаграмма! Ты же жил рядом с маглором, Ках, неужели не понимаешь, что это дело моей чести, справиться со всеми трудностями самому? Нам нельзя в этих землях ни организовывать сообществ, ни нанимать хорошо обученных телохранителей, ни использовать смертельные заклинания. Только в самом крайнем случае, таком, какой был у меня вчера.
— Подожди, не отказывай, — заторопился оборотень, заметив, как я с досадой сжал губы, — просто возьми у него волосок. Если что, пошлешь ему знак… ну бывают же у вас особые обстоятельства?!
— Ладно, на волосок согласен, — сдался я, скорее ради того, чтоб не спорить с стариком.
— Ну и хорошо, — обрадовался он, выдернул у покорно подставившего гриву спутника клочок волос, завернул в листик и подал мне.
А потом снял с торса простой, довольно широкий вязаный кушак и по тому, как тот тяжело провис, я понял, что ошибался насчет предназначения этой вещицы.
— Тут только золотые, так в кушаке и носи, он закроет обруч власти. Не нужно чтоб его все видели.
— Я могу под рубашкой носить, или отвод глаз накастовать, — повязывая на талию кушак, хранивший почти целое состояние, пообещал я, и остановил собравшихся идти подчиненных, — еще минуту.
Прежде чем поставить оборотням долговременные щиты, я проверил еще раз их здоровье и добавил сил.
А когда они уже уходили, вспомнил, что им точно не помешает и бросил вслед усиление слуха. Пусть не навсегда, но на месяц точно хватит. А потом я надеюсь вернуться.
— Маглор Иридос, — Ганик, недовольный тем, что его только что разбудили, закончил заниматься лошадьми и стоял передо мной с укором в глазах, — Мэлин спрашивает, костер разжигать будем?
— Нет, — отказал я, — так все подогрею. Тут тропа недалеко, учует кто- нибудь дым…
— А мои штаны в мешке еще сырые…
— Не будь балбесом, — сердито прикрикнула бастарда, — повесь на кустах, утром сухие будут.
— А разве вы их не выбросили? — Озадачился я, — Ганик, я же сказал, отдам тебе всю свою одежду. И сапоги новые куплю.
— Не надо мне ваших штанов, — с ненавистью выкрикнул вдруг мальчишка, — я и в своих прохожу!
И побежал куда- то в кусты.
Я бросил следом сторожку, благо слуга у меня ходит с маячком, шлепнулся на камень и сердито уставился вдаль. Ну вот почему с людьми так трудно, почему никто не хочет понимать элементарных вещей?!
Мэлин молча расставила на камне миски с остывшей рыбой, принесла котелок холодной воды и села напротив. Я бросил согревающее заклинание, вскипятил чай, заварил травами из своего саквояжа, и скосил взгляд на кусты. Сидит, паршивец упрямый, никак не хочет понять, что о нем же беспокоюсь.
