Коснулось тебя, и ты упал духом.
Эти слова можно рассматривать как самокритичную речь самого Иова. Он осознает, как легко было давать совет и оказывать помощь другим, но теперь он не способен воспользоваться своим собственным советом. Эта самокритика лишь усугубляет его депрессию и страдание. Далее Елифаз употребляет традиционные формы выражения поверхностного утешения, которыми, вероятно, Иов пользовался для утешения других страждущих:
Непорочность путей твоих не должна ли быть
упованием твоим?
Вспомни же, погибал ли кто невинный, И где праведные были искореняемы?"
Эти мысли поверхностны, нереалистичны и бесполезны. На фоне тягостной реальности жизни, довлеющей над Иовом, они воспринимаются как показной оптимизм. Быть может, хотя бы для временного разрешения ситуации достаточно выразить поверхностное пожелание осуществления желаний, ибо Елифаз тотчас переходит к ряду более глубоких ассоциаций. Елифаз рассказывает Иову нуминозный сон. Если рассматривать весь диалог как продукт активного воображения Иова, тогда этот сон приснился Иову, или здесь содержится напоминание об этом сне:
И вот, ко мне тайно принеслось слово,
И ухо мое приняло нечто от него.
Среди размышлений о ночных видениях,
Когда сон находит на людей,
Объял меня ужас и трепет,
И потряс все кости мои.
И дух прошел надо мною;
Дыбом стали волосы на мне.
Он стал,—но я не распознал вида его,—
Только облик был пред глазами моими;
Тихое веяние,—и я слышу голос:
"'Там же, 4:3-5. 11 Там же, 4:6-7.
Человек праведнее ли Бога? И муж чище ли Творца своего?12 Далее Иов упоминает о снах, которые страшат его:
Когда подумаю: "утешит меня постель моя, Унесет горесть мою ложе мое", Ты страшишь меня снами, И видениями пугаешь меня.
Блейк создал замечательную иллюстрацию к снам Иова. На этой картине змей обвивает Иегову, вероятно, олицетворяя Его сатанинскую сторону. Он указывает на ад, разверзшийся под Иовом и угрожающий поглотить его в пламени. В аду находятся зловещие, судорожно цепляющиеся за что-то фигуры. Глубины бессознательного разверзлись, и перед Иовом предстала первозданная сила природы. Очевидно, что с этой силой столь же бесполезно дискутировать, как и с тигром, случайно повстречавшимся путнику. Но Иов ничего не почерпнул из своих снов; он должен получить более убедительный урок.
Иов верит в свою невиновность и праведность и поэтому не осознает свою тень. Чтобы компенсировать односторонность сознательной установки Иова по отношению к чистоте и праведности, его собеседники постоянно говорят о злобе и пороке. Иов смутно сознает, что переживания Иова заставляют его чувствовать себя отвратительным и грязным. В один из таких моментов он восклицает:
