Это всё было ей необходимо, как некое введение в тему, потому что дальше, уже тронувшись в путь, она ничем чужим почти не пользовалась. Дальше она быстро во всё врастала, везде и для всех становилась своей, окружавшее делалось ей привычным, будто было знакомо с детства, и она больше его не замечала. Она знала это за собой и была довольна, что для нее весь этот путь в Турцию не будет неким экзотическим путешествием с сотнями смертельных опасностей и еще большим количеством открытий, потрясений, как было у немца, а путем к семье, к детям, которых она твердо решила родить Абдугалиеву никак не меньше семи, а главное — путем к сестре, которую она обязательно разыщет.
Так что представляла она себе не таинственный Восток, а просто как сложится ее жизнь с Абдугалиевым, свою первую ночь с ним, как они будут приноравливаться друг к другу во время долгого пути в Стамбул, о чем говорить. Думала о том, что она будет чувствовать, когда забеременеет и станет вынашивать Абдугалиеву первого ребенка, кто это будет — мальчик или девочка. Она, конечно, хотела, чтобы первенцем был мальчик, и представляла, как будет его воспитывать, чтобы он стал настоящим турком и отец им гордился, был благодарен ей за сына. Еще больше она думала об Ирине: кто из них о ком первый узнает и кто кого разыщет; к Вериному сожалению, обычно складывалось, что найдет ее Ирина, Вера огорчалась этим, но по-другому выходило редко. Так получалось и когда Абдугалиев был ее мужем, и когда он был простым порученцем мужа Ирины.
Увидев, что это ничего не меняет, Вера в конце концов решила, что лучше, если Абдугалиев еще в Ташкенте станет ее настоящим мужем и она не будет аж до Турции гадать, кому достанется. А человек, женой которого сделалась Ирина, пусть будет его сводным братом. Так они будут жить рядом с сестрой и видеться почти каждый день. И родители подобным вариантом будут довольны, конечно, больше, чем если обе их дочери станут женами одного человека.
И все-таки Вера недооценила, насколько Голотов боялся ее потерять; она этого своего брака перестала страшиться, наоборот, как могла, готова была торопить их с Абдугалиевым отъезд в Ташкент, когда Голотов через ее подругу Лидочку Сазонову передал, что ждет Веру у себя в кабинете после обеденного перерыва. Она пришла веселая, радостная, в ответ же с порога он объявил, что, слава богу, всё уладил: Абдугалиев завтра утром отбывает в недельную командировку в Гурьев, а Веру послезавтра срочно отзывают в Москву. Так что меньше чем через двое суток она будет свободна как ветер.
