Он вздрогнул от кощунственного намека.
— Я не служил в карательных батальонах…
— Догадываюсь… Но могли бы просто попробовать… Как турист или гость. Вам, кажется, не возбраняется путешествовать!
— Легально, без секретных заданий, — подчеркнул полковник.
— Если вы считаете поиск утерянной собственности секретным заданием, то я принимаю обвинение.
— Чьей собственности?
— Моей! Я уже говорила об этом и готова сделать письменное подтверждение…
— Вы сделали его неделю назад. Теперь осталось лишь подтвердить, что она существовала, эта собственность.
— Готова. Дайте мне возможность вернуть ее!
Рут сложила руки на коленях, едва скрытых неуловимой тканью чулок, и стала вызывающе равнодушно разглядывать собственные пальцы. Ей не нравился маникюр — он потерял тон и блеск и, кажется, вообще уже исчезал с ногтей.
— Господин полковник, — произнесла она капризно, — по какому праву вы лишаете меня самых обычных удовольствий. Я не посещаю парикмахерскую. Посмотрите, что делается с моей прической и моими руками!
Она провела пальцами по виску, показывая, что светлая прядь не должна так вяло лежать на щеке.
— До этого ли! — скучно произнес полковник.
— Мне всегда до этого… Между прочим, если вы дадите мне возможность вернуть ценности, то я оговариваю условие… — Рут подняла глаза и с бесцеремонной наивностью, будто речь шла о какой-то само собой разумеющейся любезности, потребовала: — Они будут принадлежать мне… Как личная собственность, сбереженная в виде клада… Ну, разумеется, с вычетом пошлины при таможенной процедуре.
— Прежде надо найти ваш клад, фрау Найгоф. Мифический клад!
— Вы все еще сомневаетесь?!
— Сомневаюсь.
— Так поищите!
Он едва не выдал себя. Хотел сказать, что искали, и, конечно, без результатов. Но сдержался.
— Не мы его прятали и не нам его искать… Это сделаете вы… Но предупреждаю…
— Не надо… Не надо предупреждать, господин полковник. Я на все согласна заранее… Благодарю вас.
Не ожидая разрешения, Найгоф встала и торопливо и не без изящества принялась приводить в порядок свою прическу. Закинув назад голову, она встряхивала волосы, взбивала их легким движением рук. И улыбалась, довольно и торжествующе. Она была еще хороша. И молода. Чуточку походила на ту далекую девушку с Шонгаузераллей…
Полковник с изумлением смотрел на это упоение женской самоуверенностью, на эту, подкупающую своей талантливостью, игру. Не зная, прерывать ее или нет, он несколько секунд подождал в нерешительности, потом поднял трубку и потребовал дежурного:
