13 марта
«Париж стоит мессы!» — сказал Генрих III или IV (в любом случае, больше четырех не было). А Незнаюкакой-город не стоит и ломаного гроша.
И я могу без конца повторять это, Дик, особенно когда завтракаю в постели, глядя в огромное окно своей комнаты на раскинувшиеся у подножия мэрии рабочие кварталы этого чертова захолустья и на белый цилиндр в форме баночки йогурта — Центр этики и эстетики!
Мы «причалили» вчера из «столицы», куда «отчалили» два дня назад — два дня безумств (с Баб* и Бижу*) в «Крийоне», в наших апартаментах (синих) в «Ритце», у «Диора», «Шанель», «Герпеса», на которые я устроила настоящий налет, у «Люка-Картона», «Ле Дюка» (марокканский ресторан, где я обнаружила икру — иранскую!), в «Тур д'Аржан», у «Кастеля», «Режины». Поскольку у меня не было времени увидеться со всеми отдельно, я затащила в этот праздничный водоворот Баб и Бижу (которых представила Баб* и Бижу*), мамашу, папу, отчима, свою младшую сестру Пусетт, которая не могла прийти в себя от такой роскоши, и даже Глуглу (в пластиковом пакете с водой — у меня сердце разорвалось бы, если бы я не взяла ее в нашу компанию!). Я не захотела встречаться ни с СС, ни с ЖДД (учитывая, какую невероятную сумму я задолжала за аренду, мне пришлось бы месяц оказывать ему сексуальные услуги). Я позволила себе роскошь прокатиться в метро между станциями Елисейские поля и Шатле. Бомжам, которые стали вымогать у меня деньги (180 франков — цена возросла в два раза!), я преподнесла урок политической морали: вместо того чтобы попрошайничать, восстаньте! Запишитесь в профсоюзы! Объединитесь! Устройте забастовку!
Несколько часов спустя, когда я сидела у «Ледуайена» перед тарелкой датской икры — на этот раз не копченой, — я рассказала об этом мэру. Опустошив бокал шампанского, он заверил меня, что при социализме, который наступит в будущем, все будет абсолютно бесплатным, включая бомжей.
Мы много выпили. Вначале в ресторане, затем в наших королевских апартаментах в «Крийоне» (из окна вдали виднелась освещенная в ночи Эйфелева башня, а рядом Палата путан[34], тоже освещенная. Это было так же красиво, как на открытке Джефа Куна). А как мэр дергался между моими точеными бедрами (пока Баб* и Бижу* смотрели на нас)! Он с ума сходит от любви! На рассвете, когда я взглянула на пол и увидела посреди разбросанной одежды, плавок, чулок, подвязок несколько пустых бутылок шампанского, у меня защемило сердце: на этикетке было написано «Пайпер-Хейдсик».
