— Да здравствует свободный Квебек, да здравствует Франция, да здравствует товарищ ПГД!
Нужно сказать, что почти половина приглашенных, ближайших друзей мэра, были сторонниками Кастро, Че Гевара и прокитайцами во времена своей сталинской юности. Среди самых больших энтузиастов в этом «хоре рабов» находилось с десяток месье, робко жавшихся друг к другу в одном из углов, напяливших на себя вельветовые костюмы от Кардена и баскские береты, надвинутые по самые брови. Это были члены муниципального совета мэрии не-знаю-какого-города, приехавшие специально в Париж в своей красивой униформе муниципальных советников, чтобы поаплодировать мне. Может, они принадлежали к партии униформистов? Все они были такими загорелыми, словно только что прибыли из Куала-Лумпура. Один из них, наверное, шеф, старик лет сорока пяти, подошел ко мне в сопровождении своих робких сподвижников и протянул маленький скромный букетик из сине-бело-красных цветов, скандируя:
— Да здравствует товарищ ПГД! Да здравствует Франция!
Этого господина звали WC. Он был на побегушках у мэра не-знаю-какого-города.
А тем временем чужестранец-араб под виолы и гобой аборигенов продолжал издевательскую песню, берущую свои корни в народе, оторванном от корней:
Я должен принести в жертву легавого
Не будет мне мира, если легавый не упокоится с миром
Слышишь?
Нужно принести в жертву легавого!
Мэр решил, что завтра на рассвете мы все отправимся в его город. Я по секрету спросила, нужна ли для этого виза и вакцинация. Он ответил, что нет. Я заскочила домой, набила чемодан кое-какими тряпками, позвонила Бабетт и попросила ее кормить Глуглу, пока я буду отсутствовать. («Я оставлю тебе ключ под ковриком… Мне нужно ехать в провинцию, чтобы приступить к своим обязанностям ПГД!») «ПГД чего?» — перебила меня эта недоверчивая девица. Чего, чего? Того, во что я ввязалась! Мне кажется, что она завидует.
Я провела ночь, как всегда, с Баб*, Бижу* и мэром в синих апартаментах «Крийона»; жена-любовница, ее пекинес и хирург-косметолог провели ночь рядом в желтых апартаментах.
На заре наши вертолеты (двадцать ласточек муниципальной воздушной группы связи) взмыли в воздух из аэропорта Шарля де Голля — и мы понеслись (все или почти все, так как члены муниципального совета поехали поездом вторым классом) в сумасшедшем валкириевом полете, сравнимом с «Апокалипсисом сегодня» преподобного Жана Копполы, к городу, принц которого был избранным мэром.
