Босх снова достал сотовый и еще раз перевел его в режим фотокамеры. Наклонившись над кюветой, сфотографировал пораженный раковой патологией орган.
— Что это вы делаете? — спросила Лакшми.
— Хочу отослать эту картинку кое-кому.
Он проверил снимок — тот получился достаточно четким — и отправил изображение по электронной почте.
— Кому? Не семье убитого, надеюсь?
— Нет, моей дочери.
— Вашей дочери?!
В голосе прозвучала нотка удивления, смешанного с возмущением.
— Ей надо увидеть, к чему приводит курение.
— Что же, пусть хоть какая-то польза будет от этого.
Босх убрал телефон и сверился со своими часами. Это были часы с двойным циферблатом, одновременно показывающие время в Лос-Анджелесе и в Гонконге. Дочь подарила их, видимо, устав от его многочисленных неурочных ночных звонков. В Лос-Анджелесе теперь было только начало четвертого. Дочь обгоняла его на пятнадцать часов и, стало быть, сейчас спала. Примерно через час она встанет и пойдет в школу, вот тогда-то и получит эту фотографию. Босх знал, это вызовет протестующий звонок с ее стороны, но даже такая реакция была для него более приемлема, чем никакая.
Он усмехнулся при мысли об этом, а потом вновь сосредоточился на работе. Теперь он был готов к выполнению новых задач.
— Спасибо, доктор, — сказал он. — Сообщаю для сведения: я отдаю баллистические улики на экспертизу.
— Вы за них расписались?
Она указала ему на папку с зажимом для бумаг, и Босх увидел уже заполненный отчет по вещественным доказательствам. Босх расписался в нем, подтверждая, что получил указанные материалы в свое распоряжение, и направился к двери.
— Через пару дней вы получите заключение в отпечатанном виде, — пообещала Лакшми, имея в виду официальный отчет о вскрытии.
— Заметано, — сказал Босх, выходя из прозекторской.
По дороге в лабораторию Босх позвонил Чу и спросил насчет татуированных иероглифов.
— Я их еще не расшифровал. Я пытаюсь найти кого-то, кто бы смог, — ответил Чу.
— Чу, в чем дело? Вы же владеете этим языком.
— Босх, то, что я говорю по-китайски, еще не означает, что я умею читать. Существует восемь тысяч китайских иероглифов. Все мое обучение проходило на английском. Да, у нас дома говорили по-китайски. Но я никогда на нем не читал.
— Ладно, но есть ли у вас там кто-нибудь, кто может это перевести? В конце концов, вы же имеете дело с азиатской преступностью, разве нет?
— Ну да, с азиатскими бандами. Разумеется, у нас здесь есть люди, способные это сделать, но в данный момент их нет на месте. Как только решу эту проблему, сразу же вам позвоню.
