— Значит, ваш отец постоянно сожалел о том, что не смог остаться с семьей в Китае?
— Да.
Босх решил, что собрал достаточно сведений по этому вопросу. Он раскрыл папку и вынул оттуда распечатку изображения неизвестного мужчины с видеодиска. Положил его перед девушкой.
— Кто это, Миа?
Прищурившись, она стала всматриваться в зернистую картинку.
— Это он убил моего отца?
— Пока не знаю. Вы уверены, что не узнаете этого человека?
— Уверена. Кто он?
— Мы скоро выясним. Ваш отец говорил когда-нибудь о триадах?
— О триадах?
— О том, что вынужден им платить.
Этот вопрос ее заметно разволновал.
— Я ничего об этом не знаю.
— Вы ведь говорите по-китайски?
— Да.
— Вы никогда не слышали, чтобы ваши родители это обсуждали?
— Нет, не было такого.
— О'кей, Миа, тогда, думаю, мы можем на этом закончить.
— Могу я отвезти свою мать домой?
— Как только детектив Чу закончит с ней беседу. Как по-вашему, что будет теперь с магазином? Им будут заниматься ваши мать и брат?
Она покачала головой:
— Я думаю, его закроют. Моя мать будет работать в магазине моего брата.
— А вы, Миа? Для вас при этом что-нибудь изменится?
Наступила долгая пауза. Миа молча размышляла над вопросом Босха, так, словно еще не думала о каких-либо переменах в сложившемся образе жизни.
— Не знаю, — промолвила она наконец. — Возможно.
Тем временем в другой комнате для допросов Чу уже закончил свою беседу с миссис Ли. Роберт Ли так и не появился. Феррас же сказал, что тот позвонил и сообщил, что не сможет отлучиться из магазина, поскольку заболел его управляющий.
На два часа было назначено вскрытие. Проводив обеих женщин до дверей лифта, Босх взглянул на часы и решил, что еще успеет съездить в Сан-Фернандо поговорить с сыном убитого и затем, в соответствии с графиком, попасть в ведомство судмедэксперта. Тем более что ему не обязательно было присутствовать у патологоанатома на предварительных процедурах.
Было решено, что Феррас останется в отделе, чтобы поработать над пришедшими из лаборатории данными судебной экспертизы, а Босх и Чу отправятся в Сан-Фернандо и поговорят с Робертом Ли.
Босх сидел за рулем своего старенького, намотавшего уже двести двадцать тысяч миль «краун-вика». Кондиционер работал, но лишь едва-едва. По мере их приближения к Сан-Фернандо температура неуклонно возрастала, и Босх жалел, что, садясь в машину, не снял пиджак.
Чу первым нарушил молчание, доложив, что миссис Ли подписала свои свидетельские показания и ничего больше к ним не прибавила. Она не узнала человека с видеодиска и утверждала, что ничего не слышала о платежах триаде. Затем Босх изложил то, что сумел выудить у Миа-линь Ли, и попросил Чу рассказать о традиции, согласно которой взрослая дочь должна находиться дома и ухаживать за родителями.
