Молодой монах стоял у ворот и наблюдал. Лицо его было бесстрастным. Красные стрекозы кружились над бассейном. Иванага видел вершину Фудзиямы, поднимающуюся над облаками.
Господин Землевладелец случайно увидел господина Избирателя на чемпионате по борьбе сумо в Нагое. Тот сидел впереди в специальной ложе вместе с чиновником из русского торгпредства и переводчицей. Когда борцы вышли в последний раз, господин Землевладелец услышал голос господина Избирателя, выкрикнувшего имя своего любимца — новоиспеченного чемпиона с туловищем, как у молодого слона, и лицом ребенка.
Господин Землевладелец рассмотрел этого парня в театральный бинокль. Наиболее крупные борцы, говорят, еле доводят раунд до конца и не могут сами вытереться в туалете. Им приходится полагаться на юных учеников, которые их обслуживают во время тренировок. Грудь молодого чемпиона напоминала пару мешков цемента, с ягодиц и бедер свисала избыточная плоть. Он весил 180 килограммов. Его противник, ветеран сумо, выглядел несколько приличнее. На голове у него было лишь столько волос, сколько нужно, чтобы завязать их традиционным узлом. Сидя на корточках, он хмурился в ожидании сигнала.
Веер судьи резко опустился. Животы борцов сошлись с хлопком, который эхом отозвался по залу. Последовали нерезкие движения… десяток ударов по лицу и груди… бешеный возглас судьи… обхваты руками за пояса… ступни ног, утонувшие в песке… рев публики, удвоенный акустикой зала… и неожиданно все было кончено. Молодой чемпион лежал на спине, сваленный простой подсечкой. Ему не удалось сдержать инерцию атаки, и опытный противник воспользовался этим.
Господин Землевладелец спустился на три ступеньки, чтобы поприветствовать господина Избирателя. Переводчица объясняла русскому гостю правила борьбы. Тот весело кивал и прикладывался к чашечке с сакэ. Господин Избиратель разочарованно смотрел на молодого чемпиона, вразвалку идущего в раздевалку.
— Еще не хватает мощи, — пробормотал он после обмена приветствиями. — Вот когда он наберет двести килограммов, он будет непобедим.
Господин Землевладелец кивнул.
— Жаль, что так вышло с кабинетом министров Минакавы, — сказал он. — Он ведь хорошо вел дела с американцами.
Внезапная вспышка внутрифракционной борьбы, в результате которой кабинет министров ушел в отставку, была огорчительной. В Минакаву вложили много.
— Всегда был слишком рационален, — сказал господин Избиратель. — Хвастал контактами с иностранцами вроде Киссинджера и Шмидта, но не понимал свой народ, совершенно не понимал. И не понимает.
