— Королева
на f6... Минни,
садись,
прошу.
Минерва
опустилась
в кресло,
держа в
руках свиток.
Белая
королева на
доске
шевельнулась
и
переместилась
на
несколько
клеток.
— Ну-у,
— укоризненно
протянул
Финеас Блэк,
облокотившийся
на раму
своего
портрета и
не отрывавший
взгляда от
доски. — Ты же
подставляешься
под мою
ладью,
Альбус, как
можно?
— Таков
мой
коварный
план, —
сообщил ему
Дамблдор,
улыбаясь.
— Надеешься
разменять
королеву и
заманить
меня в
ловушку? Что
ж, посмотрим, как
это у тебя
выйдет...
Ладья на f6.
Черная
массивная
ладья
величественно
двинулась
со своей
клетки и
протаранила
белую
королеву. Та
упала, и
ладья
вытолкала
ее с доски.
— Ответный
ход завтра,
если не
возражаешь, —
сказал
Дамблдор со
вздохом и
отодвинул
доску в
сторону. — Как
видишь, ко
мне пришла дама.
— Даже
не надейся, —
строго
сказал Блэк, —
что мы, — он
обвел
широким
жестом
портреты
других директоров
Хогвартса, —
оставим
тебя с ней наедине.
Ты
известный ловелас,
а Минерва
еще слишком
молода и наивна,
чтобы
распознать
твои козни.
Против
воли она
улыбнулась.
— Если
бы это
вправду
было так...
— С
высоты моих
лет, юная
леди, — сказал
Блэк, — я имею
право
давать вам
советы. Не
поддавайтесь
чарам
Альбуса, он
страшный
лицемер.
— Финеас,
— Дамблдор
вздохнул и
извлек из
шкафа
начищенный
до блеска
чайник,
который подвесил
прямо в
воздухе над
наколдованным
огнем, — может,
ты все-таки
дашь нам
поговорить
спокойно?
Блэк
пожал
плечами и,
развернувшись,
куда-то исчез
со своего
портрета.
В
клетке за
директорским
столом
огненно-алый
феникс
сонно
потоптался
на жердочке
и опять
задремал,
нахохлившись.
— Какого
тебе
заварить
чаю? — спросил
Дамблдор,
словно не
видел
ничего
странного в
ее полуночном
визите.
— С
жасмином, —
ответила
она, подумав.
В
кабинете
директора
все было так
привычно и
просто, что
ты забывал,
как еще
минуту назад
мог чего-то
бояться.
Здесь все
становилось
ясным и
четким,
определенным,
логичным, словно
кто-то
постепенно,
но
неотступно
разматывал
спутанный
клубок
твоих
мыслей,
превращая
его в ровную
и прямую
нить.
Подвешенный
в воздухе
чайник
засвистел, из
его носика
поднимался
пар. Второй
чайник, фарфоровый,
возник на
краю стола;
серебряная
ложечка
принялась
бойко
сыпать в
него скрученные
черные
листочки
чая из
коробочки.
Когда в
чайник с
шумом
полился
кипяток, в
кабинете
запахло
жасмином.
Дамблдор
протянул
Минерве
белую с синим
чашку с
обжигающе
горячей
жидкостью,
пододвинул
молочник.
Потом налил
чаю и себе — на
усах тут же
осели
капельки
пара.
