Я
был склонен поверить
Тому на слово
— выросший с
маглами полукровка,
он хорошо
разбирался в
таких вещах.
Волшебники,
наоборот,
всегда были
мало чувствительны
к
национальным
различиям. Для
нас это было
что-то почти
формальное:
французы
едят лягушек,
а немцы
свинину, вот и
вся разница.
Но маглы
всегда
придавали таким
вещам
преувеличенное
значение, а
теперь,
выходит, это
распространилось
и на магический
мир...
Впрочем,
то, что Флинт,
возможно,
немец, меня не
очень
удивило. Из
газет мы
знали, что
далеко не все
немецкие
волшебники
жаждут
сотрудничать
с
Гриндельвальдом,
так что,
вероятно,
семье Флинта
тоже пришлось
уехать. Я
поделился
этой мыслью с
Томом, он
кивнул.
— Интересно,
как давно они
сбежали из
Германии?
Хотелось бы
послушать,
что он
расскажет о
тамошних
порядках.
Разговорить
бы его...
***
Такая
возможность
вскоре
представилась.
Первое
время Флинт
очень
дичился, но
потом Альфард,
хоть и без
особой охоты,
взял его под
опеку как
новоявленного
родственника.
Да и с
факультетом
ему повезло
больше, чем прочим
новеньким, — в
Слизерине
учились в
основном
дети из "хороших
семей", где
знание
языков
считалось обязательным,
и по-немецки
у нас в той
или иной
степени
говорили
многие. Мне
нравилось общаться
с Маркусом,
хотя иногда
было сложновато
— когда он
нервничал
или
торопился, то
переходил на
родной
франкфуртский
диалект, в
котором я не
мог
разобрать
половины слов.
Правда, позже
Флинт
обнаружил,
что из-за
того, что ему
постоянно
переводят и
подсказывают,
он никак не
может
выучить
английский, и
наотрез
отказался
говорить
по-немецки.
Мучился,
составляя
фразы,
бесконечно
долго
обдумывал
каждое слово,
но старался
говорить сам,
переходя на
немецкий,
только если
надо было
говорить
быстро и
долго.
Выяснилось,
что его семья
действительно
не захотела в
свое время
сотрудничать
с Гриндельвальдом,
но из
Германии
тогда уже
было очень трудно
выехать.
Магопорты
закрыты, за
создание
незарегистрированного
портключа
можно
запросто
попасть в
лагерь,
разрешение на
аппарацию
выдают
только в
канцелярии
Гриндельвальда.
В результате
только в
конце тридцать
девятого
года Флинты
смогли тайно
бежать.
Сначала отец
сумел
получить
разрешение на
аппарацию в
Швейцарию,
якобы по
делам, потом
Маркус с
мамой
перебрались
туда через Австрию.
Поехали —
официально —
отдыхать, взяли
с собой
только то,
что можно
было, не вызывая
подозрения,
нести в
руках...
Швейцарию
Маркус
вспоминал,
как почти
рай, —
никакого
затемнения,
везде море
огней, люди
спокойно
гуляют по
улицам, сидят
в кафе, пьют
вино. Но
родители не
захотели там
оставаться и
решили
отправиться
к
родственникам
в Англию. В
свое время
некая Урсула
Флинт, приходившаяся
Маркусу
троюродной
бабушкой или
кем-то в
таком роде,
вышла замуж
за Финеаса
Блэка. Она до
сих пор жила
в Лондоне; к
ней и решили
ехать, но это
оказалось
нелегким делом.
