— Ты бы
хотел играть
в квиддич за
факультет?
— Не знаю, — я
потер
холодный нос.
— Вообще-то я
летаю не
очень — ну, ты
же видел на
уроках.
— А высоты
боишься?
— Нет.
Сам
не знаю,
зачем, но я
вдруг
принялся
шепотом
рассказывать
Тому, как
года два
назад, чтобы
избавиться от
неподобаюшего,
на мой
взгляд,
волшебнику страха
высоты, я
специально
выбирался
через
слуховое
окно на крышу
дома и там
ходил по
острому
гребню, то и
дело рискуя
поскользнуться
на черепице.
Конечно, это
было не особенно
опасно —
насмерть
убиться
стихийная магия
не даст, — но
все же...
Он
обернулся и
посмотрел на
меня
непонятным
долгим
взглядом.
Вблизи было
видно, какие
у него
необычные
глаза —
темные, почти
черные, но с
маленькими
золотыми
искорками.
— Если
хочешь,
приходи
завтра в семь
утра на Астрономическую
башню. Там
будет
интересно. Но
только один,
и не говори
никому.
Предложение
было
странное, но
мне стало любопытно,
и я
согласился.
Наутро,
тихо встав,
чтобы не
разбудить
остальных —
Тома в
спальне уже
не было, — я поднялся
на башню и
обнаружил
его там в компании
слизеринцев-второкурсников
Теда Нотта и
Эдриена
Дэйвиса,
улыбчивого и
дружелюбного
студента с
Рэйвенкло
Даррена Малсибера
и еще пары
мальчишек с
того же факультета,
которых я не
знал. Как
свел с ними
дружбу Том,
для меня
осталось
непонятным, —
видимо, через
Долохова или
Руквуда.
Том
запер за мной
дверь на
площадку,
выглянул
зачем-то
через
парапет вниз
и спросил:
— Ну, кто
начнет?
— Давай я.
Даррен
снял
перчатки,
поправил
мантию и стал
карабкаться
на парапет.
Остальные
отошли
подальше.
Опираясь
рукой о
стену,
Малсибер
выпрямился
во весь рост
на крайнем
зубце, потом
раскинул
руки в
стороны, как
канатоходец,
и шагнул на
следующий
камень.
Пока
он обходил
парапет, я,
кажется,
забыл даже
дышать и
опомнился,
только когда
Малсибер,
добравшись
до противоположной
стены, легко
спрыгнул
вниз. Тут-то я
так хватанул
ртом
холодный
воздух, что
закашлялся.
Нотт, смеясь,
обернулся ко
мне, а Том
вдруг
спросил без
улыбки:
— Ну что? Хочешь
попробовать?
Мысль
отказаться
мелькнула и
тут же пропала
— признаться
в том, что
боишься, при
таком количестве
свидетелей
было
совершенно невозможно.
В носу
защипало, но
я только решительно
кивнул и
полез на
парапет.
То,
что с
площадки
казалось
сравнительно
простым
делом, здесь,
наверху, выглядело
совершенно
иначе. Когда,
держась за стену,
я смог
выпрямиться
во весь рост,
то понял, что
дальше не
смогу
сделать и
шага. Плоские
каменные
зубцы
оказались
вовсе не такими
широкими, как
мне думалось;
кроме того,
они были в
каких-то
выбоинах и
трещинах. От
недавнего
дождя и
заморозков
они покрылись
скользкой
неприятной
коркой, а
боковые
порывы ветра
трепали полы
мантии и грозили
сбросить с
башни.
