Я
подумал, что
это, пожалуй,
действительно
не слишком
страшно — в
конце концов,
в Хогвартсе
тоже
заставляют
ходить
парами и
носить
одинаковые
мантии, — но
тут Том вдруг
добавил:
— А вот что
и в самом
деле
противно —
это когда приезжают
усыновители.
Тогда всех
заставляют
вымыться,
выстраивают
в ряд, а эти
ходят и
рассматривают.
Будто лошадь
или собаку
покупают.
На
этом месте
мне стало и
вправду
неуютно.
— Меня два
раза
усыновляли, —
задумчиво
сказал Том. —
Увозили к
себе,
заставляли
называть их
"мама" и
"папа",
покупали
гору игрушек
— а через
месяц
возвращали
обратно.
— Почему?!
— Потому
что не
нравился.
Потому что не
такой.
Странный. Со
мной случались
всякие
непонятные
вещи, если я
пугался или
злился.
Например,
смотришь на
что-то, а оно
загорается.
Или стекло в
окне вылетает.
Или все
вокруг
падает. Или
человеку
становится
больно ни с
того, ни с
сего...
Теперь
я уже
окончательно
перестал
что-либо
понимать,
настолько,
что даже
бросил щетку
— все равно
последние
пять минут я,
как выяснилось,
бестолково
тер давно
исчезнувшее
пятнышко на
полу.
Выпрямился и
посмотрел на
Тома.
— А что
здесь
такого?!
— Как — что? А
кому это
понравится,
по-твоему?
— Слушай,
эти
усыновители —
они что,
детей никогда
не видели?
Том
удивленно
поднял брови,
и тут до меня
дошло, что он
может и не
знать многих
вещей, обычных
для
волшебников.
— Это же
стихийная
магия! Она у
всех бывает в
детстве,
потом
проходит...
Я
запнулся и,
кажется,
покраснел,
вспомнив, что
у меня
выбросы
стихийной
магии прекратились
только в
восемь лет —
удручающе
поздно по
волшебным
меркам. Но
Том вроде бы
ничего не
заметил.
— То есть,
тебя,
конечно,
стыдят, если
что-то такое
случается,
говорят, что
это некрасиво
и большие
дети так не
делают — все
равно, что
штаны
намочить. Но,
в общем,
ничего в ней
страшного
нет, и никто
особенно не
обращает
внимания.
— Это
волшебники, а
маглы —
другое дело! —
Том досадливо
передернул
плечами. — Они
боятся
такого. Сразу
начинают
кричать, или
запирают
тебя в
карцер, или
пытаются
пичкать
лекарствами.
Они вообще
ненавидят
все, что
связано с
магией, понимаешь?
Я
кивнул. Об
этом-то я
слышал. Кто
же не знает, как
маглы в
старину
преследовали
волшебников.
А
Том был
вынужден
терпеть
такое
одиннадцать
лет... Хорошо
еще, что
маглам не
пришло в голову
сжечь его на
костре.
— Мне
очень жаль, —
сказал я
тихо.
Но
он только
пожал
плечами.
— Да ладно.
Я привык.
Потом, мне же
было не с чем сравнивать.
Я кроме
приюта в
жизни ничего
не видел. Даже
понятия не
имел, что
бывает
по-другому.
