— Не
открывается,
— сказал Том у
меня за спиной.
— Я проверял.
Ему,
видно, тоже
надоели
парты, потому
что он
прошелся по
классу,
заглянул за
преподавательский
стол и
присвистнул.
— Столько
пластинок!
Давай
поставим
музыку. Рэй,
ты умеешь
заводить
магический
граммофон?
— Конечно.
А если
Слагхорн
придет?
— Не
придет... до
конца обеда, —
Том вытащил
одну пластинку.
— Какая-то
Сара
Брейтман. Это
что?
— Какая
разница?
Давай сюда.
Я
поставил
пластинку на
диск, потом
коснулся
палочкой
иглы. Она
плавно
поднялась и
медленно-медленно
опустилась
на
вращающуюся
эбонитово-черную
поверхность.
Послышался
треск, шипение,
а потом
приятный,
глубокий,
слегка с хрипотцой
женский
голос пропел:
— Hello, honey...
Звук
голоса еще,
казалось,
висел в
воздухе, когда
вступили
рояль и
оркестр. Том
немного послушал,
склонив
голову, потом
кивнул и, тихо
напевая в
такт музыке,
отправился в
подсобку для
мытья котлов.
Оттуда
послышался плеск
воды, и Риддл
вернулся с
полным
ведром воды и
щеткой.
— Посиди
пока на
парте, а я
помою пол.
Сидя
на парте и
болтая
ногами, я
наблюдал за
тем, как он,
сев на
корточки,
привычно
оттирает
пятна с
каменных
плит щеткой,
потом протирает
пол влажной
тряпкой и
передвигается
дальше.
"One
of these days I'll meet you", — пела
пластинка.
Вскоре
мне стало
стыдно, что я
ничего не
делаю, и я
окликнул его:
— Том!
Поменяемся?
— Давай, — он
с
наслаждением
выпрямился и
свел лопатки
вместе. Потом
уселся на
парту и стал
наблюдать за
мной, время
от времени
поправляя:
— Сильнее...
отжимай
тряпку, а то
вода
останется...
От
непривычного
занятия у
меня уже
болели мышцы,
и я все
больше
раздражался.
Мерлин, в подземельях
что, эльфов
нет?!
Слагхорн
совсем
спятил...
— У тебя...
намного
ловчее
получается, —
пропыхтел я,
возя тряпкой
по полу.
Том
фыркнул.
— Еще бы. В
приюте
научился.
При
мне он
заговорил о
приюте
второй раз, и у
меня по спине
прошла дрожь,
как всегда
бывает, когда
сталкиваешься
с чем-то
загадочным и
жутким. О
детских
домах у меня
было самое
смутное
представление,
составленное
по
прочитанным
до школы
книгам. В
голове
замелькали
неясные картинки
всяких
ужасов — как в
подобных
местах детей
заставляют
попрошайничать
и с этой целью
намеренно
калечат... Но
Том вроде не
выглядел
калекой.
Пару
минут я
боролся с
любопытством,
тупо глядя на
тряпку, а
потом спросил,
ненавидя сам
себя:
— А как там...
Том
понял меня с
полуслова и
ответил
равнодушно и
как-то
привычно:
— Да
ничего
особенного.
Ну, все время
воняет хлоркой,
а кормят
намного хуже,
чем здесь. Но в
остальном
ничего.
Только
приходится
везде ходить
строем — и в
столовую, и
на уроки. И
все должны
быть одеты
одинаково.
Маглы вообще
любят, чтобы
все были
одинаковыми.
Ненавидят
тех, кто чем-то
отличается
от других.
