— Все равно пропадать… — с трудом выговорил Бенджамен, он уже немного отдышался. — Все равно пропадать…
Потом спросил:
— Думаешь, я спятил?
— Почему это?
— Да вот что так плясал?
— Ничего ты не спятил.
— А вид был дурацкий?
— Тебя это очень беспокоит?
— Ни капельки.
— Вовсе не дурацкий. Было очень красиво, просто чудо.
— Если кто узнает, что я любил такие танцы, скажут, я был дурак.
— Да кто скажет? Только такие, для кого все дурь и чепуха, раз они этого сами не знают и знать не хотят.
— До болезни я тренировался. С того вечера, как мы смотрели тех поддельных испанцев, — помнишь? Они мне очень понравились. Я люблю так танцевать. Тут не просто танцуешь. Верно? Как по-твоему? Уж ты поверь, ни от какого фокстрота так не загоришься, фламенко — это совсем другое.
И пошли, потянулись один за другим. Мужчины и женщины… зеваки, прикидываются печальными, а самим просто любопытно… склоняют головы, у всех такие скорбные, пристойные лица, все ведут себя как положено. Снимают шляпы. На глазах слезы. Глубочайшее сочувствие. Молчат. Перешептываются…
—…какое горе…
—…совсем молоденький…
—…хорошо умереть молодым…
—…несчастная мать…
—…какая утрата…
А все-таки он еще раз был счастлив, весь опять засветился.
— Чего ты улыбаешься, девочка?
— Просто так.
ПРИМЕЧАНИЕ
Павана — медленный танец испанского происхождения, раcпространённый в XVI–XVII веках в Западной Европе; на позднем этапе его распространения музыка паваны использовалась, особенно во Франции, как траурная. Знаменитая стилизация траурной паваны была создана Морисом Равелем (1899) и называется «Павана для мертвой принцессы».
