— О да, я твой Бенджи. Мне очень холодно, очень одиноко. А еще я очень, очень голоден…
VI
Ночь все тянулась и тянулась, исполненная стольких ужасов, что миссис Кармоди уже потеряла всякую надежду уснуть. Снова поднялся ветер и заколотился в окна ее спальни. За стеклами кто-то стонал — жалобно и пронзительно, словно баньши. Залаяла собака, ей ответила другая, потом третья и четвертая, словно псы заражали друг друга желанием побрехать в темноту.
И лаяли-то они безо всякого энтузиазма, наоборот, собаки словно делились горестями и пытались хором преодолеть какой-то безымянный страх. Словно их беспокоило присутствие незнакомца на улице. Незнакомца — или незнакомцев. Однако вскоре лай затих и сменился совершенно иными звуками: псы скулили и повизгивали, словно просясь, чтобы их пустили внутрь. И тут один из псов взвыл от боли, а остальные сорвались в панический, отчаянный лай. Миссис Кармоди казалось, что она видит, как несчастные создания рвутся с привязи.
Однако звуки, доносившиеся из дома Элмера Хэррода, пугали ее еще больше. Она снова и снова слышала знакомый сардонический голос Хэррода, и сердце отвечало страшным стуком, однако потом она сообразила: наверняка проигрываются какие-то старые записи. Да, точно, она видела эту передачу несколько лет назад — и узнала музыку и слова.
Затем голос Хэррода принялся читать нечто новое. Видимо, то были слова, совершенно бессмысленные на первый взгляд. Бессмысленные — однако, несмотря на кажущуюся непонятность, они внушали инстинктивное отвращение. Словно участники шабаша читали задом наперед строки из Библии… Слова внушали первобытный ужас, она чувствовала, знала, что когда-то и где-то их уже слышала, однако душа противилась даже малейшей попытке припомнить, когда же это могло произойти.
И тут, со стороны — о ужас! — кладбища, кто-то подхватил декламацию. Слова повторяли и прибавляли к ним новые — такие же мерзкие и невнятные. В отвратительной тарабарщине слышались словно бы имена запретных мест. Речитатив становился все громче и громче, и миссис Кармоди, задрожав от холодного ужаса, поняла, что тот, кто их произносит, идет сюда, на ее улицу. Однако, почему «тот» — те, ибо поющих явно насчитывалось больше одного…
И вдруг, неожиданно, звуки, доносившиеся из дома Хэррода, стихли. Однако на кладбище продолжилась какая-то возня: сначала миссис Кармоди показалось, что она слышит женские крики, а голоса, декламирующие бесконечный бессвязный монолог, и не думали униматься — напротив, они все приближались.
