– Раз надо, значит, надо, ничего не поделаешь, – вздохнула мама.
К полуночи мы с Иреком были дома, а родители явились только через два дня.
– Через границу нас не хотели пропускать, – объяснил отец. – Все из-за номеров. Пришлось ехать на другой пропускной пункт.
– Сжалились над нами лишь в Хижном. А что руководитель? – поинтересовалась мама.
– Как обычно, надрал, не пришел. Зря только на билет потратилась, – соврала я.
– Ох уж эти ученые! Все они одним миром мазаны. Помните Марека?
– Мама, мы больше не хотим слушать про вареники и Кабатову, – прервал ее Ирек. – Лучше расскажите, что случилось с номерами.
– Да ничего особенного, – махнул рукой папаша.
– Ну расскажи, интересно же, – не отставал Ирек.
– Да просто в городе, – начала мама, – мы припарковались там, где стоянка запрещена. Это, кажется, был Микулаш?
– Или Трстена.
– Нет, Микулаш.
– Возможно, хотя здорово похож на Трстену.
– А я тебе говорю, Микулаш, потому что там есть гостиница «Яносик».
– Гостиница «Яносик» есть там, наверно, в каждом городе, потому что это их национальный герой[8].
– Яносик? – возмутилась мама. – Так его же играл Перепечко, поляк.
– Брюнера тоже играл поляк, Каревич, и еврея тоже поляк.
– Какого еще еврея? – не отступалась мама.
– Может, вы все-таки закончите с номерами, – прервала я их спор, – а к своей дискуссии вернетесь потом?
– Ну хорошо, – перехватил эстафетную палочку папаша. – Короче, мы в запрещенном месте припарковались и пошли выпить пива. Возвращаемся, а возле нашей машины полицейские. Ждут, чтобы влепить нам штраф. Ну, мы спрятались, решили взять их измором. Час прошел, два, три. Наконец они не выдержали, отвернули у нас одну таблицу с номерами и оставили под дворником адрес полицейского участка.
– Дескать, номера нам вернут, только когда мы заплатим штраф. А у отца осталось всего двадцать крон.
– И что?
– В Приоре мы купили черную плакатную краску, и я на куске картона нарисовал номер. Подъезжаем к границе. Мы уже почти переехали ее, и тут один, уж больно дотошный, светит фонариком и спрашивает, что это. И нас завернули. Мы тогда поехали в Яблонку, но проскочить нам удалось только в Хижном. И вот мы здесь.
– Но страху уж мы натерпелись, – крикнула мама уже из кухни.
– Да какой это страх, – презрительно усмехнулся папаша. – Настоящий страх я испытал, когда меня в первый раз забросили в Корею. Но что поделать. Никто ведь мне не обещал, что жизнь шпиона будет усыпана розами.
26.04. В Великую субботу папаша исчез. Вышел святить яйца и не вернулся.
