— Не уверена, что смогу тебе объяснить, Кэл.
— Попытайся.
— Хорошо. Мне нужно… я хочу иметь время… для себя. У меня тоже есть мечты. Ты можешь это понять?
Выражение его лица не изменилось, и сердце у Эван упало. Она пыталась объяснить:
— Мне нужна свобода делать то, что я хочу и когда хочу… отвечать не за других, а лишь за себя.
— Значит, ты собираешься переехать, чтобы не отвечать за Линка?
— Не только за него.
Бесполезно. Кэл никогда ее не поймет. В его возрасте есть только черное и белое, никаких полутонов.
Кэл вдруг понял.
— Дженни. Ты не хочешь Дженни, правда? — Он смотрел на нее так же, как она на сырые устрицы. — А в чем дело? Малышка не отвечает твоим стандартам?
— Как ты можешь говорить подобные вещи?
— Тогда что? — Лицо сына было каменным. — Она причиняет слишком много хлопот? Что?
Эван пришла в ярость, но овладела собой:
— Я люблю Дженни, только не хочу…
— Быть ей матерью. Да, Эван?
Она побледнела. Линк стоял у двери, небрежно прислонившись к косяку, и глядел на нее равнодушно-оценивающим взглядом, словно первый раз видел.
— Линк, все не так. Я…
— Оставь. Мне не нужны твои объяснения. Я уже сыт по горло женщинами, которые не хотят быть матерями. Пора бы научиться их различать. — В его глазах читалось презрение. — Собственно, я пришел сказать, что обед не состоится. Звонила сестра Мод, их матери стало хуже и нужно отвезти Мод туда. Думал, ты сходишь пообедать со мной и Дженни. Идиотская мысль, не так ли? — И он вышел.
Эван посмотрела на сына, потом выбежала вслед за Линком и, догнав, тронула за руку. Он не остановился, только обдал ее холодным, нетерпеливым взглядом:
— Чего ты хочешь? Меня ждет Мод.
— Хочу объяснить. Ты совсем не то думаешь, я люблю Дженни…
— Не желаю этого слышать. Ты же не хочешь ее, не хочешь меня. Все ясно.
«Господи, сделай так, чтобы он понял!»
— Я люблю тебя, Линк, люблю Дженни. — Он фыркнул, однако Эван, проглотив свой гнев, продолжала: — Но я хочу любить и себя тоже… Связь с тобой усыпила мою бдительность. У меня есть собственные планы и…
— Ты не собираешься менять их ради меня, а тем более ради Дженни. Правильно? Чего ты боишься, Эван? Того, что случилось вчера?
— Вчерашнее тут ни при чем, — пробормотала она.
«В самом деле? Не лукавь, Эван Норт. Случай с Дженни перепугал тебя до смерти, а ты не желаешь бояться за нее… брать на себя ответственность за ее жизнь. Не хочешь забот и тревог, связанных с воспитанием ребенка».
Эван тут же отвергла подобные мысли. «Это не страх», — убеждала она себя. Если она не в состоянии по-настоящему заботиться о Дженни, то лучше отказаться от этого.
