Я поплыла к берегу, нужно было во что бы то ни стало добраться раньше, чем эффект пройдет. Рассекая руками волны, я пыталась вспомнить, где же лазер; вроде бы рядом с Императором, то есть рядом с блевотиной. Фу, дорогая, что за манеры!
Дракон пошевелили лапой. Если он выберется из кокона, мне конец. Ноги уперлись в дно, я позволила себе отдышаться.
— Ну как ты там, гаденыш свежемороженый?! — выкрикнула я в небо. Ответа не последовало; немудрено, тварь была не только заморожена, но и опутана энергетической сетью.
Лазер и вправду оказался недалеко от флаэреля. Возможно, догадайся я сразу им воспользоваться, хлопот было бы гораздо меньше. Огнедышащее чудовище шевельнуло крылом. Я подняла оружие и прицелилась.
— Ариведерчи[5], милый, — и дважды нажала на спуск.
В тот же миг, как из дула вырвался тонкий луч смерти, рубиновый дракон испарился. Прямо передо мной висел одинокий диск Капеллы. Выстрел в солнце… Что ж, если больше нечем заняться… Я вдруг решила, что мне все пригрезилось, что мерзкая змея с крыльями лишь бред больного воображения, вот только саднящие волдыри выдавали реальность происходившего.
Я доковыляла до Брендона. Он слабо дышал, хотя до сих пор был без сознания. Близился вечер; опустошенный желудок настоятельно требовал пищи, а я стояла, мокрая до костей, над чуть живым Императором и не представляла, что делать дальше.
Порыв ветра принес запах разложения, словно из духа противоречия заурчал желудок. Все-таки роль героини тебе не удалась, подумала я, давай переложим сию ношу на ближнего своего. Кроме Брендона, ближних не оказалось, а он был не в том состоянии, чтобы геройствовать.
— Пусть у меня получится, один-единственный раз, — прошептала я, опускаясь на колени. — Пожалуйста.
Я склонилась над Брендоном. Казалось, в его красивом лице не осталось и кровинки. Я оттянула его нижнюю губу и прильнула, словно для поцелуя. Дыхание стало тяжелым, и я направила его в Брендона. Я отдавала ему свою жизнь.
Мир поблек, потом потемнел, потом…
Надо мной склонялось перекошенное ужасом лицо. Блестящие серые глаза, прямой аристократический нос, высокий лоб, очень короткие черные волосы… Создалось на миг и отпустило впечатление, будто я его знаю — знаю чересчур хорошо; красиво очерченные губы зашевелились в безумном мельтешении. Какого черта? Именно с этого вопроса ко мне вернулось сознание, а в мою личную тишину ворвался крик Брендона:
— Очнись, Ирина!
Странный он все же человек, я вроде глаза уже открыла, а он орет, чтобы я очнулась.
