Солдаты хохотали. Пойманный словно воодушевился их смехом и продолжал с удвоенным энтузиазмом:
— Первая версия, она гораздо научнее. Реки, они всегда старше городов, и не бывает так, чтобы реку назвали от города, а не наоборот. Вторая ситуация — при трезвом взгляде — конечно, легенда. Ведь царь обычно приезжал смотреть уже построенный город, а не когда только лес рубили. Но легендарная, ненаучная версия, она зато красивее. Поэтому орловские художники просто обожают рисовать в картинах, посвященных своему городу, именно ее — изображают постоянно царя на коне, как он глядит на парящего орла. И ничего уж тут не сделаешь. Романтизм есть романтизм. А Верка где?
— Кто? — спросил Ситников.
— Это она вас послала меня искать, больше некому! — убежденно сказал мужик. — У-у, она такая! Из-под земли выроет! Я так и подумал, когда вертолет надо мной завис, что служивые мне сейчас скажут: «Нас послала Верка!»
— Начальство нас послало, а не твоя баба. Она и тебя пошлет, когда вы с ней свидитесь, — угрюмо ответил Дмитрий. — Делать нам нечего, как приказы твоей зазнобы — или кто там тебе она — выполнять!
И мрачно уставился в окно.
В понедельник, после визита поддатой бабенки, профессор, управившись с консультациями и осмотрами, вызвал к себе в кабинет секретаршу Софью Петровну.
Лазарев устал. Очень устал. И даже не поймешь отчего. Вроде ничего особенного, день как день… Шторы в кабинете были опущены заботливой, старательной секретаршей, подан горячий, любимый профессором чай «Липтон» с печеньем курабье, а также розетка с вареньем. Доктор обожал сладкое.
До появления Сони в его жизни Лазарев намучился с секретаршами. Наконец, преданная Шурка, давным-давно расставшаяся с Сазоновым, но исправно звонившая и ему, и его лучшему другу, прислала некую Софью Петровну.
Худенькая, невидная женщина ничем не зацепила профессорский взгляд. Лазарев рассеянно оглядел ее, отметил сосредоточенность, озабоченность, какую-то грустную вдумчивость, напоминавшую полную обреченность и готовность к любым, самым невероятным неприятностям, бедам и несчастьям.
— Попробуем, мисс серьезность, — сказал он. — Только учтите: я уже досыта наелся письмами, отправленными на деревню дедушке, потерянными адресами и файлами, нежеланием и неумением выполнять мои просьбы, в частности касающиеся определенного графика приема посетителей… Ну и всем остальным.
— Я в курсе, — отозвалась маленькая женщина.
Через три дня после начала ее службы потрясенный профессор вызвал секретаршу к себе:
