— Вот это панорама! Нехило! — в восторге крикнул Антон. — А-бал-деть можно!
Девчушки согласно закивали. У одной оказалась голая спинка, привычно открывшаяся между джинсами и куцей, по моде кофтенкой. Профессор осмотрел девиц не без иронии. Значит, они уже обалдевшие. И он тоже…
Верочка…
Ему вдруг показалось, что вот она — прошла мимо, совсем рядом. Только руку протяни… «И это уже не впервые, — грустно подумал Игорь. — Мне она мерещилась за последние несколько дней раз пятнадцать, не меньше…» В психиатрии это называется синдромом Капгра, вспомнил профессор. Ну да, именно так… Когда чужие люди вдруг начинают казаться близкими и хорошо знакомыми, когда среди незнакомых лиц ты без конца находишь родные тебе… А-бал-деть можно, как говорит Антон.
Все двинулись в самый большой зал, где забили стрелку с героем дня — экскурсоводом. Над ними под потолком висел теперь длинный, почти на весь зал, скелет ихтиозавра.
— Ух ты! — восхитился Антон. — Это же получается — от рыбы! И от такой большой рыбы!
— Да! — хитро улыбнулся ему Лазарев-старший. — Пива, видать, для нее понадобилось много. Пока съели да выпили…
Сын фыркнул, а девицы глянули удивленно, почти собираясь рулить в сторону от странного профессора. Но передумали. Слава — вещь приманчивая.
Игорь задумался. Слава… На его профессорский взгляд, на свете существовали три злейших врага человека — праздность, богатство и слава. Особенно опасными они становились для молодых, неопытных, глупых. В зрелом возрасте — немного проще, этим злодеям уже можно сопротивляться и с ними легче справиться.
Ну да, он известен многим, профессор Игорь Васильевич Лазарев. Его работами по трансплантации органов пользуются во всем мире. Ну и что? Стал он от этого счастливее, спокойнее, гармоничнее? Да ни на одну минуту! Вот в чем вопрос…
Ве-роч-ка… Три слога и вся жизнь…
Зачем, для чего он тогда отпустил ее? Почему потерял? Был ли он счастлив без нее хотя бы день, час, минуту? Да нет, никогда! Ни одного мгновения!
Почему он не дорожил ею, не ценил ее, не держался за нее, как за свое единственное спасение, за свое главное богатство в жизни?… Почему?!
— Папахен! — дернул его за руку сын. — Опять ты замечтался! Смотри, плохо твое дело!
И захохотал. Наглец…
Голая Спинка вдруг вытащила из сумочки, висевшей у пояса, двух улиток и посадила их себе на согнутую руку. Улитки выпустили рожки и неторопливо поползли вперед, к длинным девичьим пальчикам. Чурбачок засмеялся.
