— Подождать до завтра не могли! — заунывно бубнил он в подобных случаях. — Прямо неймется им! Режь — да и только! А резать надо с умом. Подготовившись и настроившись. В соответствующем настроении. Иначе что получится? Да ничего хорошего не выйдет! Васильич, голубчик, давай к столу, помолясь! Ты моложе и этой мистике не подвержен. Не веришь ни в чох, ни в сон. Вроде твоего идеала Ясенецкого. Кроме того, с твоим комплексом переполноценности как раз животы и потрошить. А я на этом съел не то что одну собаку, а всех животных.
— И не жалко?… — хмыкнул однажды Игорь.
Он отлично помнил, как великий хирург Ясенецкий, святитель Лука, всегда сначала крестил больного, перед операцией обязательно рисовал на нем йодом крест и лишь потом брался за скальпель.
Когда Лазарев впервые попробовал сделать то же самое, вся операционная насторожилась, замерла, потрясенная и ничего не понимающая. А Долинский буркнул сквозь зубы:
— Ты у нас, Васильич, без новшеств никуда! Пооригинальничать захотелось? Дело твое, молодое! Только бы оно шло.
А дело у Игоря шло. В клинике быстро заговорили о его талантливых руках, интуиции и о чем-то там еще, таком же необыкновенном и выдающемся. И тогда началась зависть. Та самая, которая неизменно рождает беспощадных и бесчисленных врагов. Заслуженный успех всегда ненавистен. Точно так же, как незаслуженный. Но в первом случае, по крайней мере, все относительно справедливо.
Первым о врагах поведал наивному Лазареву его лучший друг-приятель.
В тот день слегка похмельный после воскресенья, чуточку психоделичный Сазонов сидел в пустой ординаторской и упивался крепким чаем. Выхлестал почти целый чайник. Игорь вошел и огляделся.
— Привет, Борисыч! Ты что, совсем один? Гошка скривился:
— «Я один. И разбитое зеркало…» Лазарев усмехнулся:
— О-ля-ля… С русской поэтической классикой ты знаком. А чего в грустях? Новая жена бросила?
— Да я от нее сбежал бы куда угодно… Не женщина, а система Долби. Даже всерьез стал узнавать, не нужны ли врачи в Чечне. Но меня туда не возьмут по статье — язва. Там иногда приходится сидеть в окопах сутки-двое без еды. Скончаешься от прободения, никак нельзя.
— А кто сказал, что у тебя язва? — хладнокровно спросил Игорь.
— Вся беда в том, что я все время женюсь на худых, я таких люблю, а они быстро толстеют. Что делать? — продолжал жаловаться и стенать лучший друг-приятель, не слушая Лазарева.
— Женись сразу на толстой. Тем самым убережешься от лишних разочарований, — невозмутимо посоветовал Игорь.
