— Я просто позвонил вам, чтобы сказать: у вас великолепное шампанское.
— Что? — Похоже, он не мог поверить, что все может быть так просто.
— Я сейчас пью ваше шампанское на пикнике в Париже, и оно великолепно.
— О, merci, merci, — сказал мужчина, оживляясь.
— Да. Я просто хотел вам об этом сказать.
— Merci, — еще раз повторил он. — А оно достаточно охлажденное? Вы же все-таки на пикнике…
— Да, мы его принесли в сумке-холодильнике, — сообщил я. — Оно холодное и великолепное. То есть было холодным и великолепным, потому что мы его уже почти допили.
— Я рад, — сказал он, и по его голосу было слышно, что он действительно рад.
— Moi aussi[111], — ответил я.
Больше нам говорить было не о чем, поэтому я поблагодарил его еще раз, и мы попрощались.
М. прослезилась. Я решил, что все дело в штрафной квитанции за стоянку в неположенном месте, которая торчала из-под дворника. И ошибся.
— Как это трогательно, — произнесла она. — Спорить готова, что он пришел домой и сказал своей жене: «Угадай, что только что приключилось. Кто-то позвонил мне только затем, чтобы сказать, что ему нравится наше вино». Как хорошо было бы вести такую простую жизнь, правда?
Ну да, подумал я, звучит куда соблазнительнее, чем бегать по задворкам Марселя, собирая кровавые деньги.
— Да, и думаю, они будут еще более довольны своей жизнью, когда я позвоню им насчет заказа на триста бутылок, — сказал я, разрывая штрафную квитанцию пополам. С меня взятки гладки: какой-то полицейский с успехом оштрафовал сам себя, поскольку официально эта машина числится за его коллегами.
— Тебе не кажется, что лучше сохранить квитанцию? Людям из проката она может понадобиться, — удивилась М.
— Ой, черт, и правда, — ответил я, вспомнив, что должен вести себя как обычный турист, взявший машину напрокат.
Сложив вместе две половинки, я обнаружил, что на бланке была записка с подписью Л. Но, увы, единственным способом прочитать ее внимательно было рискнуть своей жизнью.
Мы выехали из Марселя в северо-западном направлении. На ближайшем съезде с шоссе я остановил машину и направился в бетонную постройку, гордо называвшуюся туалетом.
В кабинке я постарался не смотреть в сторону металлического унитаза без сиденья. Но даже не приглядываясь, можно было понять, что унитаз использовали скорее для метания на дальние расстояния, чем для прицельного попадания.
Надеясь, что запас кислорода в моих легких не иссякнет, я стал читать записку.
«Все в порядке, — написала Леанн. — Мы в курсе присутствия объекта. Позвони мне, когда будет такая возможность. Я не могу тебе звонить, когда ты не один. Не надо рисковать».
