Он замолчал, давая время, чтобы до слушателей дошло.
— Дабы мы разрешили это с честью, — заговорил он снова, — упомянутая битва должна быть делом чести. И вот возникает вопрос: возможна ли честь между мужем и коротышкой? Мы, Праотцы клана, искали ответ всю ночь и в поисках его спросили себя: «Что есть коротышка? Он таков, как мы, он способен иметь честь и страдать от ее потери?»
Он снова сделал паузу, и по заинтригованной аудитории пробежал шепоток.
— Трудный вопрос, — произнес оратор с оттенком довольства собой, — но ваши Праотцы решили его.
Толпа снова загудела, на этот раз с восхищением.
— Откуда берется честь? — риторически вопросил оратор. — Честь — это вопрос прав, нарушения прав и отстаивания прав. Имеют ли коротышки среди нас какие-нибудь права? Только права Гостя. Помимо этих, можно ли себе представить, что коротышка защищает и поддерживает свои права в нашем мире?
В толпе возникли смешки, поплыли, стали шириться — дилбиане представляли себе эту картину.
— Тихо! — рявкнул другой судья. — Тут вам не праздник возведения дома!
Толпа затихла.
— Ваше проявление плохих манер, — сурово сказал судья справа, — указывает на то же заключение, к которому пришли мы — только путем правильных рассуждений. Смешно даже полагать, что коротышка может быть в нашем мире равным нам и несущим обязательства чести. Оба коротышки будут возвращены целыми и невредимыми Гостю в Хамроге. Ужас не потерял ни капли чести. Вопрос закрыт.
Он встал, и остальные Праотцы встали вслед за ним.
— Сбор окончен, — сказал сидевший справа.
— Нет еще! — заревел Горный Обрывщик и вскочил на каменную скамью, волоча Джона Тарди за пиджак.
— Что вы все знаете про коротышек? — вопросил он. — Я видел вот этого в деле. Когда шайка пьяниц в «Острой скале» пыталась его заставить выделывать штуки, как дрессированного зверька, он оставил их в дураках и сумел уйти от них. Разве это не защита чести? Когда мы сюда шли, мост на Узловатой Щели был поднят так, что не достать. Этот вот рискнул шеей, забрался наверх и спустил мост, рвясь побыстрее наложить лапы на Ужаса и не давая себя остановить. Это ли не воля защитить свои права? И я говорю, что этот коротышка не хуже нас бывает. Пусть он не больше двухлетнего младенца, — проревел Обрывщик, — но я пришел вам сказать, что он мужик железный!
Он обернулся к Джону.
— Что скажешь, коротышка? Хочешь ли ты, чтобы тебе отдали Смазанную Рожу как объедки с тарелки...
Наконец-то размышления Джона дали плоды. Они, да еще кое-что, увиденное на сборе клана, перебросили выключатель, который он пытался нашарить.
