Перехватив лопату, мужчина полез в карман плаща, отозвавшийся холодной сталью до половины наполненной фляги. На смену настороженности пришло облегчение. Еще осталось. Последние деньги вместо гвоздей он потратил на пойло. Немного выпивки для папочки холодным осенним вечерком. Для старого доброго папочки. Человек приложился к фляжке. Холодное горлышко обожгло губы. В мозгу сладкой эйфорией разливалось привычное предвкушение скорой развязки.
- Умоляю! Я никому не скажу-у!
- Ну, тихо, тихо, красавица. Осталось чуть-чуть. Еще немножко потерпеть. Э-эх...
Хрусь! Хрусь!
Засунув флягу обратно в карман и перехватив лопату, мужчина принялся шустрее закапывать яму, на дне которой в ящике отчаянно билась девочка.
Ты свернись клубочком,
Сон к тебе придет.
Пум, пурум-пум-пум...
Она изо-всех сил трепыхалась, безнадежно суча руками и ногами, словно жук, посаженный в коробок, которого придавили ватой.
Все бельчата должны спать,
Хватит хвостиком махать...
Скребущий отзвук железа, все дальше и дальше отдалялся вверх, отрезая девочку от внешнего мира, который давно погрузился в давящую, удушливую тьму. Сквозь еще остававшуюся, единственную косую щель между досками, единственный спасительный лоскут внешнего мира, были видны ветки, небо и куцый огрызок луны, тусклым светом освещавший исцарапанную и испачканную щеку девочки, с полосками слез.
Страх сжимал сердце, стискивал горло и вязко набивался в легкие, мешая дышать. Где-то на краю обезумевшего сознания, на которое так внезапно и беспощадно обрушилась чудовищная плита насилия, ясно и четко пульсировал факт, что на помощь никто не придет. Чуда не будет. Но ребенок все равно продолжал надрываться из последних сил. Вдруг кто-то услышит. Ну, хоть кто-нибудь.
- Помогите! Помогите, пожалуйста! Кто-нибудь! Прошу вас! Папа! Папочка...
Охоту на Иллинойского Могильщика дождливой осенью 85-го помнили долго. Весь штат, от мала до велика во главе с губернатором (еще не окончательно спившимся Сэмом Брейкобом, за которым впоследствии тоже закрепилась парочка не совсем чистых делишек) прочесывали 'Землю Линкольна' дюйм за дюймом, вдоль и поперек, от Миссури до Индианы. Объявления с приметами и куцей информацией о пропажах развешивали на бензоколонках и придорожных столбах, печатали улыбающиеся детские лица с вопросом 'Вы меня видели?' на пакетах с молоком, трубили в новостях и по радио - без толку. Народные дружины, полчища перекрикивающихся копов, сопровождаемых кинологами с армией скалящихся полицейских собак перетрясли Иллинойс буквально по камню. Но что такое пара пропавших детей на гигантской площади в сто пятьдесят тысяч квадратных километров - все равно, что разыскивать иголку в стогу сена. И поначалу распаленный праведным гневом энтузиазм сплотившихся перед общей угрозой людей стал быстро падать. Не поменяли ветер даже фэбээровцы, почти целый месяц с настойчивостью вымуштрованных ищеек разнюхивающих тут и там. Могильщик не оставлял ни свидетелей, ни следов. Но чьи-то молитвы, все-таки были услышаны.
