Я смогла.
— В котором часу ты вернулась на виллу?
— К десяти вечера, — ответила Жанна. — Вы к этому времени уже давно укатили ужинать. Я поменяла гайку и открыла горелку, не зажигая ее. Тебе оставалось лишь, поднявшись, бросить внутрь подожженный кусок ваты. Ты должна была бросить его после того, как напичкаешь Мики снотворным. Думаю, так ты и сделала.
— А ты где была в это время?
— Я уехала в Тулон, показаться на глаза людям. Зашла в ресторан, сказала, что возвращаюсь из Ниццы на мыс Кадэ. Когда я снова оказалась на вилле, она все еще не горела. Было два часа ночи, и я поняла, что ты припозднилась. По плану к двум часам все должно было закончиться. Верно, Мики не так просто было уговорить вернуться. Не знаю. Ты должна была внезапно почувствовать себя плохо. В час ночи она должна была повезти тебя домой. Что-то не заладилось, раз по возвращении ты сама была за рулем. Если только видевшие не обознались — не знаю.
— И что ты сделала?
— Стала дожидаться на дороге. В четверть третьего показались первые языки пламени. Я подождала еще: не хотела оказаться на месте первой. Когда я подобрала тебя на ступеньках перед домом, вокруг было уже с полдюжины людей в пижамах или халатах, которые не знали, что делать. Потом приехали пожарные из Лека и потушили пожар.
— А было предусмотрено, чтобы я попыталась вытащить ее из моей спальни?
— Нет. Идея оказалась весьма неплохой, поскольку на инспекторов из Марселя это произвело впечатление. Но это было опасно. Думаю, именно по этой причине ты была черной с головы до ног. В конце концов ты, должно быть, оказалась в комнате в западне и была вынуждена прыгнуть из окна. Ночную рубашку ты должна была поджечь на первом этаже. Мы раз сто подсчитали, сколько шагов нужно сделать, чтобы упасть в бассейн. Семнадцать. Еще ты должна была дождаться, пока начнут сбегаться соседи, и только потом поджечь рубашку, чтобы упасть в бассейн как раз тогда, когда они подбегут. Но ты, похоже, дожидаться не стала. Вероятно, под конец ты испугалась, что тебя не выловят из воды вовремя, и не прыгнула в бассейн.
— Я могла потерять сознание сразу же, как накрыла горящей рубашкой голову, и оттого не двинуться дальше.
— Не знаю. На макушке у тебя была очень широкая и очень глубокая рана. Доктор Шаверес думает, что ты прыгнула со второго этажа.
— С этой ночной рубашкой на голове я могла бы умереть, не добравшись до бассейна! Диковатый у тебя все же был план.
— Нет. Мы сожгли четыре такие рубашки. Это ни разу не заняло больше семи секунд, и это при отсутствии ветра или сквозняка. Бассейна ты должна была достичь за семнадцать шагов. За пять секунд или даже за семь, и только лицо и руки, — ты не могла умереть. Эта рана на голове не была предусмотрена. Как и ожоги на теле.
