— Мать, прошу тебя, оставь Терезу в покое! — сказала вечером Иза с какой-то непривычной суровостью в голосе, напугавшей старую. — Очень тебя прошу, не серди ее! Пусть себе моется, и слава богу, что моется, что она чистоплотная женщина. Тебя бы устроило, если б она была замарашка? А моется здесь, потому что здесь работает и не хочет выходить на улицу пропахшей плитой.
Это была непостижимая логика — но ее приходилось принять. Она еще не сказала Изе, что теперь будет готовить сама: это будет ее сюрприз — а заодно и маленькое испытание: когда дочь заметит, что ест настоящие, домашние блюда? Поваренная книга, к счастью, сохранилась каким-то чудом; новой была лишь полка, на которую Иза поставила ее книги. Для начала она приготовит ей мясо с тушеной капустой, пусть дочка радуется, как в прежние времена.
Иза не радовалась. Вернувшись домой, она еще в передней принюхалась подозрительно и сказала: что за ужасный запах, вся квартира им пропиталась, и что вдруг Терезе ударило в голову тушить капусту, она же знает, Иза капусту терпеть не может. Старая возмутилась и напомнила дочери, сколько они смеялись над ней в детстве, она же просто без памяти любила капусту, готова была есть ее сколько угодно, сырую, вареную, в любом виде, они ее так и звали: капустная душа — забыла, что ли? «Ах, когда это было, милая! — устало махнула Иза. — С тех пор много чего было, и мировая война, и осада, где теперь мой прежний желудок, где та капустная душа! Скажи Терезе, чтобы не экспериментировала, а делала так, как мы договаривались!»
Прошла почти неделя, пока Иза узнала наконец, что готовит мать, а не Тереза. Узнала она это от самой Терезы, которая как-то дождалась ее в институте и заявила, что, если мамаша не перестанет толочься в кухне, она вынуждена будет искать другое место. Мамаша все время забывает выключать электрическую плиту или включает другую конфорку, не ту, на которой варит, конфорки зря горят, все кругом закопченное, дымное. Она, Тереза, не собирается оплачивать из своих денег счет, который скоро придет за электроэнергию, духовка сегодня опять была включенной, горела совсем пустая. Холодильнику мамаша не доверяет, говорит, лед в нем ненастоящий, остатки еды собирает в кастрюлю и вечером выставляет на балкон, весь балкон испоганила, а ей, Терезе, потом приходится его оттирать. А когда она попросила не пачкать балкон, так мамаша эту кастрюлю удумала ставить в своей комнате за окно, того и гляди грохнется прохожим на голову, бог знает что тогда будет. И вообще мамаша всего варит много, остатки использует на следующий день. Кто будет отвечать, если они однажды отравятся?
