— Зачем? — Алов уже кричала. — Чтобы страдать? Я не хочу страдать! Я не хочу больше ничего видеть, не хочу жить!
— А хоть бы и страдать. Не только страданиями полна жизнь, но и удовольствий в ней немало. Все нужно испробовать перед смертушкой. Она ко всем придет, так что же торопить-то ее.
— Не хочу тебя слушать!
— А вот это зря. Старый Ярила много повидал, авось, мудрости-то чуток поднакопил уже. Авось чего и посоветует доброго.
— Чего посоветует? Как лучше убить себя? Да ты же сам мне помешал — помнишь?
— Утешься, матушка. Припади к сени Церкви, и будет тебе утешение и радость великая, и страх смерти оставит тебя.
— Ну уж это нет. И нет у меня страха смерти!
— Это сейчас, пока ты молоденькая. А в старости все ее боятся. Боятся, что придет раньше срока.
— И ты?
— Я не боюсь. Ибо несть конца жития по смерти, но сон и ожидание воскресения и новаго мира…
— Что это?
— Символ веры нашей. Коротко сказано, а всю жизнь, всю самую суть в себя вмещает.
— Расскажи мне.
— Конечно, матушка, — Ярелл откашлялся, сел поровнее и продолжил торжественно. — Верую, нетварен мир и живущие в нем. Верую, несть конца жития по смерти, но сон и ожидание воскресения и новаго мира. Верую, грядет Час Пробуждения и Тот, кто Воскреснет Первым.
— И все?
— Так я говорю ж, коротко и верно.
— Как-то уж очень коротко. Вот что значит «нетварен мир»?
— Это значит, несть миру создателя. Живое происходит от живого, а неживое — от неживого. Так было, есть и будет во веки веков. Из неживого живое не родится, и сотворено быть не может.
— А как же Гончар?
— Нет его.
— Как это нет? А кто тогда создал все?
— Никто не создал. Все просто есть.
— Но как это возможно?
— Вот ты, матушка, родилась от родителей своих. Но они же не создали тебя. Такоже и они родились от родителей своих, а те — от своих, и так всегда было. И будет. Нет начала этому и нет конца.
— Не может быть, чтоб не было начала.
— Может. Из неживого живое само не родится.
— Но… Как же тогда все люди и звери? Откуда они?
— Сие тайна величайшая, и познать ее не дано человеку, да и не нужно. Ведь как выходит: либо человек был всегда, либо его создали из неживого. А даже и создали — что с того? Ведь случилось-то это так давно, что нам и не понять, насколько. Это все равно, что род людской всегда, вечно был и будет, ежели вот родился человек, пожил да и помер — а мир-то весь вот он, как был до него, так и останется после стоять.
