— Бестолочь ты, Антип. Зазвал меня, а сам дороги не знаешь. Давай повернём обратно. Время ещё есть вернуться.
— Время у нас есть и вперёд двигаться, — отвечал Антип, работая шестом. Осталось немного. Жратвы у нас полно. Погода тёплая, что нам отступать, — хорохорился он, стараясь не подать вида, что он и сам озабочен не меньще спутника, хотя на самом деле кошки скребли на душе.
Больше всего он ругал самого себя и молил Бога, чтобы хоть к концу дня увидеть знакомый ориентир. Он, как и Захар, порядом устал. Хотелось прилечь на землю, отдохнуть. В довершении всех невзгод у них вышла питьевая вода. Большой бидон, в котором она была, протекал, и она вся вытекла. Антип попробовал утолить жажду забортной водой, но та была до противности тёплой и отдавала затхлым тухлым запахом.
— Ну и вовлёк ты меня в невзгоду, — продолжал ныть Захар. — Сидел бы теперь дома, да ел ржаные пироги. А теперь.
— Что ты скулишь, — резко оборвал его Антип. — Мне самому тошно. Но болото не бескрайнее. Конец-то у него должен быть.
Конец их путешествию действительно был близок. Когда и у Антипа опустились руки, и он подумал, где бы пристать, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, увидел за кочками тёмный предмет наподобие креста. Воодушевлённый этим, он налёг на шест и вскоре действительно увидел чёрный, иссечённый дождями и ветром, полусгнивший крест.
— Что я тебе говорил, — обрадованно провозгласил Антип. — Вот он крест. От него повернём налево и скоро будет скит.
Через час с небольшим лодка уткнулась в землю. Антип вышел из неё на подкашивающихся ногах — настолько устал — и обозрел окрестности. Местность была ему знакома. Кое-что изменилось за три или четыре года, подросли деревца, но берег, окаймлявший болото с глинистыми размывами, с заливчиками, ему сказал о многом. Он повалился на землю и блаженно растянулся.
Отдохнув они перетащили припасы и инвентарь на сушу. Развели костёр. Донимали комары. Но это их мало беспокоило. Главное, завтра они будут в скиту и начнут работу, ради которой и прибыли сюда.
— А я уж думал, ты заблудился, — говорил повеселевший Захар. Он нашел в овражке маленький родничок, наполнил баклажку водой и теперь, подкрепившись едой и утолив жажду, обрёл прежнее благодушное настроение.
— Меня тоже оторопь до кишок пробрала, — отвечал обретший былую уверенность Антип, — плывём, плывём, а крестов нету. Думал, может, они уже сгнили. Ан нет. Не сгнили. Ладно, переночуем и завтра в путь.
