Антип, придя в себя, старался высвободить руки от пут, но был связан крепко. Поняв, что ему не высвободиться, перестал вырываться. Только мычал, сплёвывая слюну с грязью, попавшую в рот, когда его прижали лицом к земле.
— Не дёргайся, всё равно не развяжешься, — сказал ему чернявый парень.
— Кто вы? Что вы де-ла-ете? — сумел проговорить Антип, с ненавистью глядя на парней.
— Кто мы! Что делаем? — скривил рот старший. — Перекосило бы тебя с угла на угол, да с уха на ухо! Провал тебя возьми! Тебя над спросить, что ты делал, когда позорил Параську?
— Каку Параську, — сначала не понял Антип, но в следующую же секунду вспомнил про глухонемую девку. Вон оно што. Эти ребята ей подосланные. — Отпустите меня. Я здесь при чём? Она сама…
— Сама. Полез на убогую. Причём он! Притом. Сейчас мы тебя скоблить будем, — сказал старший, доставая нож и вертя его в руках. — Отрежем тебе женилку, чтоб больше тяги к блуду не было.
Антип похолодел. Посмотрел на остервенелые лица парней и понял, что они и вправду не пугают его, а сделают, что обещали. Как некстати тятенька с маманькой в город укатили… Что же делать, ведь надругаются они над ним.
Он снова заёрзал на земле, стараясь развязать путы.
Я денег вам дам. Только отпустите. Много денег.
Нужны нам твои деньги! Вставай! Пошли!
— Куда?
— Заладил куда. На кудыкины горы. Счас увидишь.
Чернявый приподнял его за шиворот и вместе с младшим повели к бане, приземистой и закопчёной, стоявшей рядом с берегом. Затолкав в баню, старший опять вытащил нож и провёл пальцем по лезвию.
— Давай, брат, скидай с него штаны, легчать будем, как барана.
Младший нагнулся и стал развязывать бечёвку, какой были подвязаны штаны. Расстегнули и исподнее, обнажив срамные органы. Антип истошно закричал и потерял сознание.
Когда пришёл в себя, увидел лица парней, склонившиеся над ним, в руках одного было ведро. Он окатил Антипа водой, отчего тот очнулся.
— Сопли ещё не обсохли, а туда… на убогую девку позарился. На настоящую сил бы не хватило… Братан, принеси дров. — Это говорил чернявый.
Братан сходил на улицу, принёс берёзовых дров, из поленицы, что была под навесом. Чернявый косарём, лежащим в углу, настрогали лучины и развёл в каменке огонь.
— Что вы делаете? — спросил Антип, ещё не понимая их действий. — Вы это кончайте. Лучше отпустите, а то худо вам будет.
— Худее не станет. А что хотим делать, скажу: мыть тебя будем. Отмоем.
— Чёрного кобеля не отмоешь добела… — заметил младший.
