— Но, Ролан, но! В Версаль! В Версаль!
Ролан, навострив уши, скакал что было сил. Он давно одолел поселки Булони и Отея, пересек мост Сен-Клу и маленькие ползущие улочки. Затем, несколько замедлив шаг, без особых усилий взобрался на плато, где находилось заведение Гульельмо Кастаньи. Здесь всадник дернул поводья и остановил лошадь. Молодой человек скорчил страдальческую гримасу и схватился за живот:
— Дьявол!..
По правде говоря, крестник Арамиса, как и все, был материален, и его восклицание, подчеркнутое выразительным жестом, означало, что пора остановиться, так как он внезапно ощутил приступ голода. При виде вывески «Роща Амафонта», где над салатом любви трудились нимфы, слетевшиеся на обильно сервированный стол, он вспомнил о завтраке.
— Не могу же я, — рассуждал Элион, — приехать в Версаль бледным и осунувшимся, как монах, который постился с предпоследнего дня Масленицы до пасхального воскресенья.
Потом, посмотрев на Ролана, дернувшего мордой, сказал со вздохом:
— Ах да, понимаю тебя, лакомка: чуешь меру овса и полное ведро свежей воды… Так пусть исполнятся твои желания… Я сам охотно заморю червячка паштетом, в то время как ты будешь занят своим овсом.
И, выдавая собственный голод за необходимость накормить лошадь, господин де Жюссак спрыгнул на землю и, ведя Ролана под уздцы, вошел в сад мэтра Гульельмо.
Тот встретил путника на пороге кухни. Казалось, он ожидал посетителя, потому что, едва заметив Элиона, крикнул гарсону:
— Коломбен, возьмите скотину, поставьте в какой-нибудь угол и проявите о ней самую большую заботу. Я говорю о лошади, конечно!
Потом, подпрыгивая, подошел к барону и растянул рот в улыбке:
— Сюда, мой дворянин!.. Идите быстрее! Они здесь!
Попав в цепкие объятия, барон спросил удивленно:
— Кто?
Пьемонтец склонил голову набок и подмигнул.
— Эти две дамы…
— Какие дамы?
— Те, что ожидают вашу милость…
Молодой человек сделал большие глаза.
— Не понимаю вас, дружище… Объясните попонятней… Вы говорите, меня ждут две дамы…
— Да, в пристройке… В комнате, с окном над этим сводом.
— Ждут меня?.. Меня?.. Барона Элиона де Жюссака?
Синьор Гульельмо склонил голову на другой бок и почти уперся улыбающимся ртом в плечо.
— Они не назвали имени, сударь, но довольно хорошо описали того, кого ждут, и я узнал вас тотчас же: кавалер элегантный, хорошо сложенный, благородный.
Наш провинциал рассмеялся:
— Спасибо за комплименты, дружище, но вы ошиблись: я не знаю этих дам…
Кастанья поджал губы.
