— Сир, генерал де Вандом поручил мне предъявить знамена, подтверждающие, что его солдаты выполнили долг.
Людовик, восхищавшийся высокими человеческими качествами, когда не затрагивались его собственные, любовался красотой, силой и скромностью молодого человека.
Он сделал знак барону подняться.
— Спасибо, сударь, я не забыл, что мы старые друзья. И мне приятно видеть, что вы человек дела не менее, чем добрый советчик.
— Добавлю, — подхватил Арамис, — что именно господин де Жюссак разрешил исход битвы. Он возглавлял эту кампанию и нанес решающий удар неприятелю.
— Да, — прошептала маркиза саркастически, — вот уж поистине доблести, в которых, мне кажется, за версту узнаешь подвиги Сида, и как же король должен ценить такие услуги!
Барон услышал ее.
— Мадам, — возразил он живо, — я уже вознагражден тем, что произведен генералом в капитаны прямо на поле боя, и в Мадриде его величество Филипп V оказал мне великую милость и обнял меня перед всем двором.
— Сударь, — заявил Людовик внушительным тоном, — никто не смеет обвинить нас в том, что мы сделали для вас меньше, чем господин де Вандом и наш внук… А пока идите же в объятия своего государя.
И он обнял молодого человека, который зашатался, растерявшись от такого счастья.
Все присутствующие разразились бурными аплодисментами. Герцог Бургундский и граф Тулузский, которые вошли следом за бароном, стали не последними участниками столь бурной овации, объединившей слуг и хозяев в общем порыве энтузиазма. Король, взволнованный, сел в кресло.
— Садитесь, мой дорогой герцог, — обратился он к Арамису, — ведь вы, наверняка, устали…
— Благодарю, сир, путешествие, и правда, немного утомило меня, но завтра усталости не будет и следа…
Людовик растроганно глядел на старика.
— Мое правительство ничего не знает о долге главе Общества Иисуса!..
— Об этом долге я осмелюсь напомнить вашему величеству с открытием следующего конклава.
— Но, — удивленно приподнял брови монарх, — насколько я знаю, его святейшество не болен и, смею надеяться, проживет еще долго.
— Я терпелив, сир, я подожду.
Мадам де Ментенон наконец отложила свое вышивание, а граф Тулузский, принц «очень рассудительный» и лишенный честолюбия, сердечно поздравил господина де Жюссака. Герцогиня и герцог Бургундские тоже выразили благодарность и восторг. Эти бурные поздравления подхватывали прочие придворные, которые мало-помалу прибывали в Сен-Сир.
Дофин спросил:
— А господин де Нанжи состоял в корпусе генерала?
