— Да, если можно.
— По-моему, он просто педик, — брякнул Ленька.
И сразу почувствовал: Дуся сделала по этому ответу какой-то вывод о своем кавалере, и причем вывод не в его пользу. Одинцов — не ихний. В общем, разочаровал ее Ленька таким ответом. А каков ихний — Леонид тогда еще не мог понять. Сюда бы Бориса… Этот знал все.
— Старайся по возможности не ляпать, чего не надо, в сердцах, — поучал Борька. — Но уж если ляпнул — ну так ляпнул! И тогда не надо этим казниться и мучиться.
— А кожаные штаны ты любишь? — монотонно спросила Дуся.
— Не-а.
— А как ты отнесешься к поступку женщины, сделавшей стильную татуировку?
— Ну, это ее личное дело.
Ленька, с одной стороны, начал раздражаться от девичьего допроса, с другой — было любопытно, что там еще последует.
— А как ты относишься к ногтям, крашенным в черное, накладным клыкам, готическим перстням?
— Если это по приколу, то пусть где-то так будет, ладно. Просто интересное кино, — сказал Леонид. — А если человек к этому относится серьезно, то он меня настораживает.
— То есть люди, которые это носят, и явно не в шутку, тебя настораживают, и ты бы не хотел с ними дружить? — уточнила Дуся.
— Если честно, да, — признался Ленька. — С помощью подобных вывертов можно втянуться в нехорошие вещи.
Дуся вдруг оживилась:
— Ты говоришь таким тоном, словно уже сталкивался с похожим.
Ленька вздохнул:
— Угадала. У меня было там кое-что в прошлом, но я, к счастью, выбрался.
— В секту, что ли, попал?
— Я не такой парень, чтобы в секту попадать! — отрезал Леонид. — И вообще о глупостях не хочу рассказывать.
Когда-то Ленька действительно носил дурацкий перстень. Дурной знак… А потом на него напала свора гопников, избила, сломала нос и сорвала перстень.
Дуся поняла, что трогать эту тему дальше небезопасно. А Леонид догадался, что она делала о нем дальнейшие заключения и все они одинаковы — он не тот, кто ей нужен…
— А вообще, знаешь, даже Гамлет был гот. Самый настоящий гот! Ты сообрази. Носил черное. Пребывал в депрессии. Постоянно думал о смерти, разгуливал по кладбищам и разговаривал с черепами. Нарочно обострял отношения с родственниками и уединялся. И юмор у него был чисто готический.
Ленька вздохнул. Он ощущал, что ему рядом с Дусей трудно, неприятно. Да и она уже потеряла всякое желание гулять — сутулилась от ветра, запахивала плотнее длинное черное пальто, посматривала все чаще на свои замызганные грязью стильные черные сапоги…
— Ты проявляешь ко мне слишком большое эмоциональное внимание и смотришь на меня как на женщину! — внезапно заявила Дуся. — А мне это очень тяжело, я этого не выдерживаю.
