Сева удивился:
— А где же я буду работать?
Цыганка критически, с нескрываемым презрением осмотрела Севу с ног до головы и откровенно заметила:
— Что толку с такой работы? Моя работа — деньги, твоя — тьфу!
И выразительно плюнула.
Это было оскорбительно, и Сева обиделся, но правду приходилось признать.
— В общем, вы правы, — через силу пробормотал он. — Конечно, это отчасти справедливо…
Вдруг Катя пронзительно заголосила, запричитала по-своему и злобно бросилась к толстухе, отчаянно тряся кулачками и непрерывно приговаривая одно и то же.
— Тьфу, бешеная! — сказала по-русски сестра и снова плюнула. — Как была всегда бешеной, так и осталась! Ну и подыхайте тут с голоду, тьфу!
Гадание отменилось.
Катя шептала Севе тихими ночами:
— Это ничего, они уйдут скоро… Им недолго нужно пожить, это ничего…
Сева верил.
Но еще через несколько дней в квартире появился высокий цыган. Он топал по полу, не снимая ботинок, хлопал Севу по плечу и кричал Кате:
— Молодец, мужа какого выбрала! Ничего, что маленький, зато ясноглазый! А я думаю, дай зайду посмотрю, какой у тебя муж!
— Брат, — спокойно объяснила Севе Катя.
Сева с ужасом догадался, наконец, что все цыгане — братья и сестры и что кормить с каждым днем растущее их семейство уже завтра будет не на что. Он позвонил Николаю. Тот давно привык к таким робким, ничего не значащим, на первый взгляд беспричинным звоночкам родных, что означало одно — нет денег.
— Взаймы дать? — тотчас с ходу догадался Николай.
Однако на сегодня случай был не столь примитивным. Сначала требовалось услышать довольно длинный и бессвязный рассказ поэта. Именно родственники до сих пор оставались не в курсе его душещипательной истории.
Николай выслушал братское повествование внимательно, не прерывая, и деловито посоветовал:
— Гони в шею! Пока они у тебя все оставшееся не выцыганили!
— А Катя? — спросил Сева.
— Что — Катя? — не понял Николай. — Никуда твоя Катя не денется! И далась тебе эта девка! Небось за все это время голову ни разу не вымыла.
Николай был абсолютно прав.
Утром Сева обнаружил исчезновение своего любимого синего галстука.
— Брат надел, — серьезно объяснила Катя. — Нужно ему, понимаешь, к девушке пошел.
Сева все понял и промолчал. Галстук к вечеру вернулся на место, зато пропали два больших махровых полотенца и сервизная чашка с блюдцем. Сева заранее знал, что скажет Катя. Понимать уже надоело.
— Сестра взяла, — бесстрастно доложила она. — Ой, как нужно было! Очень нужно, понимаешь?
