Гоняясь за Стародубцевым, Паша один раз даже заплакала, но начальник колонны пререканий не любил и к трудовой дисциплине в условиях, приравненных к Крайнему Северу, впрочем, как и в других условиях, относился очень серьезно.
В этот день «трассовый чай» на трассу подан не был. Пашка конечно же могла бы завести двигатель без ключа, «напрямую», как говорят водители-профессионалы. Но начальник колонны, покинув свой «кабинет» вслед за Пашкой-амазонкой, ничуть не опасаясь урона своего авторитета, самолично отвернул краник двигателя кунга-«зилка» и слил из радиатора всю имевшуюся в наличии воду. Конечно, можно было бы залить в радиатор другую воду, но жест начальника был достаточно серьезным, чтобы можно было ему противостоять, не ожидая серьезных последствий.
Водители, возвращающиеся из дневной смены, встречая по дороге Пашу, не доставившую «трассовый чай», кто с улыбкой, а кто и серьезно спрашивали, почему она загубила такую хорошую традицию, на что Паша недобро стреляла глазами и никому никакого ответа не давала.
В конце концов ей встретился Баранчук.
— Привет, землячка, — буркнул он на ходу и хотел уже было пройти, но что-то его остановило.
Остановилась и Паша. Баранчук глянул на неё с деланной неприветливостью.
— Чего глаза красные? — спросил он.
Тут она совершенно по-детски зашмыгала носом и разревелась второй раз за сегодняшний день.
— Начальник ваш… у-у-у-…. клю-у-учи отобрал… как у девчонки какой….
Баранчук едко усмехнулся, хотя, как и большинство мужчин, не переносил женского плача.
— Какие ключи? — спросил он с участием. — От квартиры, в которой деньги лежат?
— При чем здесь ква-а-ртира?! — ревела Пашка, заливаясь слезами. — От ЗИ-И-ИЛа ключи, от моего…
— А за что?
— Я-а… к нему-у… приставала, чтобы он меня на трассовый са-а-мосвал перевел… а он совсем отобрал… И еще велел к тете Дусе идти…
Баранчук знал характер своего начальника, его мягкий нрав. Однако сердце Эдика от такой несправедливости дрогнуло, а желание быть добрым и сильным нахлынуло исподволь.
— Не беда, — сказал он. — Хочешь, я тебе свой МАЗ отдам?
Глаза у Пашки высохли.
— Как… отдашь?
Баранчук снисходительно улыбнулся изумленной девушке:
— Очень просто. Пошли.
Они двинулись к автопарку. На площадке снова было почти свободно: вторая смена укатила на трассу, лишь стоял у снежного бруствера МАЗ Баранчука да двое водителей, подсвечивая себе переноской, возились под капотом «Татры». Двигатель МАЗа ворчал на малых оборотах.
