Двигатель басовито ревел, обнаруживая здоровье и бодрость, также был здоров и бодр его хозяин, а поскольку он был еще и молод, то неприятные мысли стали отдаляться, уступая место другим, где вся жизнь была впереди и казалась чуть ли не вечной.
Подъезжая к месту ссыпки, в конце полосы Эдуард еще издали увидел знакомый кунг и маленькую фигурку, стоящую у кабины. Не удержавшись, Баранчук заложил вираж и обдал эту самую фигурку небольшим цунами из смеси грунта, снега и устрашающего рева.
Он успел заметить, что таксистка не отскочила и вообще, кажется, даже не шелохнулась. Сдав назад, Баранчук включил подъемник, ссыпал грунт, и не успел еще кузов опуститься, как Эдуард уже стоял на земле.
— Лихач, — сказала Паша, когда он подошел. — За такие штучки права отбирают.
— В тайге-то? — насмешливо снизошел ас до разговора.
Он критически осмотрел ее с головы до ног и снова от валенок до ушанки: ватный костюм, хоть и с иголочки, был номера на два-три больше, чем того требовала комплекция его обладательницы. Ну куль, да и только, эдакий сибирский Гаврош…
— Почем костюмчик брали? — вежливо поинтересовался Баранчук.
Чуть прищурившись, девушка едва заметно улыбнулась и, разлепив полноватые обветренные губы, холодно произнесла:
— Неважно. Из зарплаты вычтут… Говорят, вы здесь получаете прилично?
Пропустив экономический вопрос мимо ушей, Эдик продолжил тему верхней одежды.
— Побольше размера не нашлось?
Она непритворно вздохнула, пошевелив аршинными плечами.
— Нет. Это самый маленький.
Он кивнул:
— Сойдет. До ближайшего театра километров восемьсот, да и то — воздухом.
Она протянула ему термос. Обычный пластмассовый термос небольшой емкости.
— Чай, — пояснила Паша. — Со сгущенкой.
Брови у Баранчука поползли вверх и достигли ушанки.
— Дорогая, — с чувством произнес он, — я тронут до глубины души и не знаю, как благодарить. Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?
Она снова улыбнулась потрескавшимися губами.
— Не стоит благодарности. Приказ начальника мехколонны.
Ему снова пришлось приподнять бровями ушанку.
— Стародубцева?! — удивился он. — С чего бы это такое внимание к моей скромной персоне?
— При чем здесь ты? — пожала плечами Паша. — Всем водителям по термосу. Теперь так каждый день будет…
Баранчук вздохнул и горестно покачал головой.
— Рехнулся дед. Стареет…
— Почему?
— Спартанец он. И вбил себе в голову, что и мы спартанцы. Как верблюды в пустыне. А тут тебе термосы чуть ли не в постель. Сервис…
Он посмотрел на Пашу и понял, что она замерзла.
