В день операции с раннего утра я рвалась в больницу. Но меня туда не пустили, сначала Нинка, а потом на помощь ей пришел дядя Саша. Ума не приложу, когда они успели познакомиться. Хорошие люди быстро находят общий язык. Они на пару развлекали и отвлекали меня, пока не позвонил Леонид Анатольевич. Он сообщил, что операция прошла успешно и прогноз у него пока благополучный. Приходить не надо: мама до завтра пробудет в реанимации. Впервые за бесконечно долгий срок я почувствовала себя счастливой.
Я заглянула в мамину палату. Ее соседку уже успели перевести куда-то, а возможно, и выписать домой. После операции прошла неделя, мама прогуливалась по коридору и мечтала о скорой выписке. Я снова стала ходить в институт: всего ничего оставалось до диплома.
На этот раз в палате мама была не одна. Напротив, на соседней койке, сидел доктор Левитин. В этом не было бы ничего необычного, если бы не мамино лицо. Она сидела закусив губу, как в минуту крайней растерянности, взгляд ее нервно блуждал по облупленным стенам палаты. Заметив меня, мама улыбнулась натянуто и громко произнесла:
— Леонид Анатольевич, тут ко мне дочка пришла. Главврач тоже обернулся и посмотрел на меня. Сказал, исключив из своего голоса всякое выражение:
— Что ж, очень хорошо, что дочка, — и начал собирать с покрывала какие-то бумаги и диаграммы.
— Если вы разговариваете, могу подождать в коридоре. — Я сделала шаг назад.
Но они оба как-то очень бурно воспротивились этому. Левитин громко заверил меня и маму, что его давно ждут на консилиуме. Когда он проходил мимо, я ощутила на себе его внимательный, словно вопрошающий взгляд.
— Мама, у тебя все в порядке? — приступила я к матери.
— Конечно, — бодро объявила она. — С завтрашнего дня начну совершать пешие прогулки по больничному дворику.
— Леонид Анатольевич ничем тебя не огорчил? Может, результаты анализов не очень хорошие?
Мама погрозила мне пальцем:
— Не пугай меня, дочка. С моими анализами все в полном порядке.
Больше я вопросов не задавала. Но на сердце словно накинули железную удавку. С того самого момента я стала подозревать, что операция не принесла нужных результатов.
На следующий день мы с мамой гуляли по коридору. Сперва хотели выйти на улицу, но там разыгралась такая метель, что я с трудом добрела до больничного корпуса. Мама раздражалась, когда я время от времени пыталась поддержать ее под локоть, поэтому опережала меня шага на два. Она первая достигла больничного холла и вдруг резко повернулась на месте и приказала мне:
