Мамина дочка | страница 67



— У вас кто-то болеет? — приближаясь ко мне, сочувствующим голосом спросила она. Жена Марка изменилась за несколько лет, черты лица стали еще тоньше и изящнее. Она была очень красива.

— Да, — кивнула я. — Мама.

— Мне очень жаль! — воскликнула Люба. — Надеюсь, ничего серьезного?

— Я тоже надеюсь…

— А как вы вообще, Симочка?

Я пожала плечами. Говорить о себе мне совершенно не хотелось. И я поскорее спросила:

— А вы?

Прекрасное Любино лицо расцвело в счастливой улыбке.

— Ой, замечательно! Вы знаете, мы с Марком уезжаем за границу, на постоянное место жительства. Чего здесь высиживать? Вот, зашла отдать дяде Лене некоторые вещи.

Я собрала все мужество, на которое была способна, и сказала:

— Желаю вам счастья на чужбине.

— Спасибо, Симочка, — пропела Люба и крутанулась на каблучках. Короткие кудряшки красиво взметнулись. Она пошагала прочь, веселая, счастливая. Полная противоположность мне.

— Подождите! — вдруг не выдержала я — Скажите, Люба, как вы можете так жить?

Люба с готовностью повернулась ко мне, вскинула тонкие брови:

— Как — так?

Но я уже готова была уничтожить себя за этот завистливый выпад. Поэтому замотала головой:

— Нет, извините, это не имеет значения…

Люба не уходила, смотрела на меня в упор, а потом спросила с легкой усмешкой:

— Вы имеете в виду, без любви, да? Но я-то ведь люблю. А мне этого достаточно.

Я пожала плечами. Язык себе отгрызть, что ли?

— Вообще, знаете, Сима, взаимная любовь редка. Обычно любит кто-то один. Вот я бы не смогла жить с человеком, который бы меня обожал, а меня бы от него воротило. Я всегда хотела любить сама. И мне повезло.

Люба ушла, гордо вскинув голову. А я осталась стоять, униженная и раздавленная. Все было кончено.

— Сима! — окликнул меня с противоположного конца коридора Левитин. — Подойдите-ка ко мне!

Я поплелась ему навстречу.

— Операцию я назначил на пятницу, — сообщил главврач. — Женю уже предупредил. Думаю, начнем часиков в девять, а потом как Бог даст. В общем, готовьтесь.

— Спасибо, — пробормотала я.

И Леонид Анатольевич стал удаляться.

— Подождите! — вдруг не выдержала я. И вцепилась в рукав его белого халата. — Леонид Анатольевич, я должна перед вами извиниться. Теперь я знаю, что ошибалась и что вы — не мой отец!

Левитин поглядел на меня рассеянно, потом вдруг погладил по руке, которой я держала его за халат. Пальцы мои сами собой разжались.

— Ну что ж, значит, не отец, — произнес он совершенно невозмутимо. — Жаль, Симочка, любой мужчина гордился бы такой дочерью, как вы. — И пошел прочь по коридору. Как будто я извинилась перед ним за то, что случайно наступила на ногу.