Мамина дочка | страница 67
— У вас кто-то болеет? — приближаясь ко мне, сочувствующим голосом спросила она. Жена Марка изменилась за несколько лет, черты лица стали еще тоньше и изящнее. Она была очень красива.
— Да, — кивнула я. — Мама.
— Мне очень жаль! — воскликнула Люба. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Я тоже надеюсь…
— А как вы вообще, Симочка?
Я пожала плечами. Говорить о себе мне совершенно не хотелось. И я поскорее спросила:
— А вы?
Прекрасное Любино лицо расцвело в счастливой улыбке.
— Ой, замечательно! Вы знаете, мы с Марком уезжаем за границу, на постоянное место жительства. Чего здесь высиживать? Вот, зашла отдать дяде Лене некоторые вещи.
Я собрала все мужество, на которое была способна, и сказала:
— Желаю вам счастья на чужбине.
— Спасибо, Симочка, — пропела Люба и крутанулась на каблучках. Короткие кудряшки красиво взметнулись. Она пошагала прочь, веселая, счастливая. Полная противоположность мне.
— Подождите! — вдруг не выдержала я — Скажите, Люба, как вы можете так жить?
Люба с готовностью повернулась ко мне, вскинула тонкие брови:
— Как — так?
Но я уже готова была уничтожить себя за этот завистливый выпад. Поэтому замотала головой:
— Нет, извините, это не имеет значения…
Люба не уходила, смотрела на меня в упор, а потом спросила с легкой усмешкой:
— Вы имеете в виду, без любви, да? Но я-то ведь люблю. А мне этого достаточно.
Я пожала плечами. Язык себе отгрызть, что ли?
— Вообще, знаете, Сима, взаимная любовь редка. Обычно любит кто-то один. Вот я бы не смогла жить с человеком, который бы меня обожал, а меня бы от него воротило. Я всегда хотела любить сама. И мне повезло.
Люба ушла, гордо вскинув голову. А я осталась стоять, униженная и раздавленная. Все было кончено.
— Сима! — окликнул меня с противоположного конца коридора Левитин. — Подойдите-ка ко мне!
Я поплелась ему навстречу.
— Операцию я назначил на пятницу, — сообщил главврач. — Женю уже предупредил. Думаю, начнем часиков в девять, а потом как Бог даст. В общем, готовьтесь.
— Спасибо, — пробормотала я.
И Леонид Анатольевич стал удаляться.
— Подождите! — вдруг не выдержала я. И вцепилась в рукав его белого халата. — Леонид Анатольевич, я должна перед вами извиниться. Теперь я знаю, что ошибалась и что вы — не мой отец!
Левитин поглядел на меня рассеянно, потом вдруг погладил по руке, которой я держала его за халат. Пальцы мои сами собой разжались.
— Ну что ж, значит, не отец, — произнес он совершенно невозмутимо. — Жаль, Симочка, любой мужчина гордился бы такой дочерью, как вы. — И пошел прочь по коридору. Как будто я извинилась перед ним за то, что случайно наступила на ногу.