Наконец святой отец завершил вводную часть, помолчал с минуту, а затем, то ли почувствовав уверенность в себе, то ли под впечатлением жизнеутверждающей силы нового абзаца, который ему предстояло огласить, принялся читать дальше окрепшим и более звучным голосом:
— «Я вопрошаю вас и повелеваю, чтобы вы отвечали мне так же, как в страшный судный день…»
— Вы кое-что забыли, — вкрадчиво вставил мистер Кэрилл.
Его светлость резко повернулся и нетерпеливо фыркнул. Дама тоже быстро подняла взор, а мистер Дженкинс, похоже, окончательно струсил.
— Ч-что? — запинаясь, проговорил он. — Что я забыл?
— Наверное, ознакомиться с наставлениями.
Его светлость мрачно уставился на мистера Кэрилла, а тот искоса поглядывал на девушку, не обращая на милорда ни малейшего внимания.
Мистер Дженкинс сперва побагровел, потом сделался еще бледнее, чем был в самом начале, потупил взор и, уткнувшись в книгу, начал растерянно читать выделенный курсивом отрывок, предшествовавший тому, который он долдонил прежде:
— «И говорит, обращаясь к брачующимся…»
Тут он вопрошающе поднял свои бледные выпученные глаза и попытался выдержать твердый взгляд мистера Кэрилла, но эта жалкая попытка бесславно провалилась.
— Это ближе к началу, — сообщил Дженкинсу мистер Кэрилл в ответ на его немой вопрос. Но, когда преподобный обслюнявил большой палец, чтобы перевернуть несколько страниц, Жюстен решил избавить его от хлопот и добавил: — Там, по-моему, сказано, что жених должен стоять по правую руку от вас, а невеста — по левую. Похоже, вы все перепутали, мистер Дженкинс. Или, может, вы левша?
— Я просто разволновался, клянусь вам! Ваша светлость были слишком нетерпеливы. Этот господин прав, но я так взволнован… Не согласится ли дама поменяться местами с его светлостью?
Они поменялись местами, но прежде виконт коротко поблагодарил мистера Кэрилла и пылко и витиевато выбранил священника. Все это его светлость проделал весьма искусно, но даму он не убедил. Она побледнела пуще прежнего, глаза ее сделались встревоженными, почти подозрительными.
— Надобно начать сызнова, — сказал, мистер Дженкинс. И начал сызнова.
Мистер Кэрилл смотрел, слушал, и его охватывало безудержное веселье. Дав согласие спуститься вниз и стать свидетелем этого непонятного обряда, он никак не рассчитывал на такую роскошную забаву. Чувство юмора взяло верх надо всем остальным, а то обстоятельство, что лорд Ротерби был его братом, привнесло в создавшееся положение толику пикантности, когда молодой человек вспомнил об этом родстве.
