— А ты какого фига в него целишься? — священник подозрительно прищурился и посмотрел на Кулю.
— Да это, мы повздорили слегка, — начал выкручиваться тот. — Конфликт разруливали.
— И как? Разрулили?
Мы энергично закивали. Батюшка секунду помолчал и воровато огляделся.
— Заходите. Только быстро.
На душе приятно потеплело.
Мы шмыгнули в церковь, закрыв за собой двери.
Обставлена она была весьма убого: два стола без скатертей, стены обвешаны иконами с ликами святых, посередине возвышается огромный крест с изображением Христа. Со всех сторон развешаны лампады со свечами, в воздухе висит приторно-резкий запах благовоний.
Мы с Кулей переглянулись. Друг покосился на священника, в глазах мелькнула искорка испуга. Я, признаться честно, тоже стал побаиваться нового знакомого. Уж лучше бы мы в эту церковь не совались.
Какое-то время батюшка сверлил нас напряженным взглядом, а потом спросил:
— Это Он послал вас?
— Кто? — не понял Куля.
— Отец наш, — батюшка вскинул морщинистый лоб к потолку. — Боженька.
— Нет, вы не так поняли, — сказал я. — Нам просто нужен временный приют, мы заблудились.
— Ничего подобного! — взорвался вдруг священник, и его щеки снова вспыхнули. — Либо вы сейчас же говорите, зачем пришли, либо выметаетесь отсюда!
Куля глянул на меня с холодным осуждением и обратился к батюшке.
— Да, да, вы правы. Это Он послал нас. С очень важной миссией!
Глаза священника вдруг загорелись, а лицо заметно вытянулось, словно у жирафа. Двустволка тут же опустилась. Святоша отошел к стене, поставил ружье в угол и, не говоря ни слова, скрылся в другой комнате.
Я подошел к другу и шепнул на ухо:
— Куля, это грех…
— Ты что, не видишь, что он чокнутый?!
— Все равно…
— Замолкни! Говорить буду я.
Батюшка меж тем вернулся, сел за стол и пригласил нас тоже. Вынул из кармана пухлый сверток, развернул. На стол упали пять кусочков хлеба, три вареных яйца, завернутая в тряпку соль. Не деликатесы, но на ужин хватит.
Мы принялись есть. А заодно и познакомились с духовником.
Звали его отец Кирилл. Он обосновался в церкви с самого начала Пандемии. Прихожане и другие батюшки сбежали, а он остался и провел в заточении несколько недель. Наверное, поэтому и начал потихонечку съезжать с катушек.
— Кушайте, — сказал отец Кирилл. — На завтра вам понадобятся силы.
— А что будет завтра? — Куля оторвался от еды и вопросительно взглянул на батюшку.
— Как что? Будем избавлять город от нечисти. Он же за этим вас прислал?
Я перестал жевать — еда застряла в горле труднопроходимым комом.
