Впрочем, не только у него.
Десантной партией командовал Миних — и не упустил пока ничего. Город был оцеплен, мятежные полки разоружены и согнаны в собственные казармы. Заговорщиков по заранее подготовленным спискам искали по домам, а заодно — по домам родных и знакомых. Но это была даже не верхушка — пена. Гной, уже вышедший на поверхность. Больше всего было идиотов, которые, едва власть в городе поменялась, занялись рьяным холуяжем, стараясь засветить лица перед новыми владыками: "Смотрите, мы были с вами, когда все еще не решилось до конца!". Теперь этих торопыг, за неимением тюрем, бросали в трюмы кораблей.
За линкоры и фрегаты можно было не беспокоиться: морское офицерство давно стало своеобычной кастой, жившей с жалованья, и не имеющей ничего общего с теми раззолоченными кульками, которые бросали в чрева их кораблей. Кульки же арестованные напоминали здорово, потому как избивали их до бессознательного состояния, да еще и связывали.
Жалости эти существа у Баглира не вызывали. Но и интереса — тоже.
Поэтому он выклянчил у Миниха из десанта роту апшеронского полка и начал выдавливать прыщ полностью. Половину сразу отправил — искать по домам конноартиллеристов. Вскоре его штат расширился вдвое.
Самое славное — нашелся Кужелев. Обнялись. Но между — как будто пленка.
— Вадковского убили, — сообщил поручик буднично, — а я вот живой. Сен-Жермен, оказывается, слово держит. Хотя и считает, что ты победил нечестно.
— Я на это надеялся, — виновато объяснил Баглир, — не бросать же было ребенка. А что же они коменданта то?
— А он был ихний. То есть — присягал Екатерине. А потом спастись возжелал. За то и растерзали. Тут уж никакой граф помочь не мог.
— Даже не скажу, что жаль. Есть что-то правильное в этой дряни. Поработать хочешь?
— По авантюрной части? Хватит с меня. Уволь. Вот если из пушек…
Баглир кивнул, набросал записку — к Миниху.
— Не удивлюсь, если завтра будешь фельдцейхмейстером. Удачи.
Повернулся к остальным.
— Особых авантюр не будет. Будет много бумажной работы и разговоров.
Для начала пошел в те же казармы. И велел по одному вызывать — солдат.
После чего просил рассказать, как было дело. Особенно в первые дни.
— А пошел бы ты… — далее варианты ответов рознились по цветистости, но не по духу.
— А ведь я тебя на товарищей доносить не прошу, — говорил тогда Баглир, — и на начальников — тоже. Я ведь не палач, не прокурор, а кирасир. Тайной канцелярии уже нету. И записей никаких не веду. Просто хочу разобраться — как было. Чтобы не повторилось. Поэтому рассказывай. Без имен.
